— К соитию.

Перевожу недоуменный взгляд на мужчину, но тот уже шагает вперед, отмахиваясь от гибких ветвей орешника:

— Идемте, отбуксирую вас в ближайшую мастерскую.

— Повезло, — шепчет Пит и приобнимает на плечи. — Сам бы я тебя не нашел.

Лопатками чувствую холодный пристальный взор из теней, но не оглядываюсь. Чутье подсказывает, что мое любопытство может окончиться чем-то очень нехорошим, и я не выйду из леса.

— Умница, — хмыкает наш проводник.

— Что, простите? — я ежусь от холодного ветерка.

— Я ничего не говорил, — мужчина скучающе почесывает бороду.

Смотрю на Пита, но тот в ответ пожимает плечами, мол, ничего не слышал и тебе почудилось.

Выходим на дорогу. Спешно прячусь в машину на заднее сидение, а Пит помогает незнакомцу прицепить трос к его пыльному пикапу, о чем-то тихо беседуя. Никаких больше сомнительных путешествий.

Когда авто трогается с места, я ищу в рюкзаке телефон и вспоминаю, что выронила его где-то в лесу. С сожалением оглядываюсь и сдавленно выдыхаю — посреди дороги стоит голый мужчина. Зажмуриваюсь и распахиваю ресницы. Опять почудилось — зловещая трасса пуста и безлюдна.

2. Глава 2. Ловушка

Пришлось солгать маме и сказать, что я не в лесу потеряла телефон, убегая от бешеного волка, а случайно утопила в унитазе — выпал из кармана, когда снимала штаны.

— Ничего страшного, — вздыхает мама, — вернешься, купишь новый. Как Пит?

Пришлось позвонить родителям со стационарного телефона в грязном придорожном баре, где нам по доброте душевной сдали комнату на втором этаже. Да, тут и мотеля нет, а сама забегаловка находится рядом с сомнительной мастерской. Почему сомнительной? Потому что крепкий старичок и его коренастый внук сказали: на ремонт машины уйдет минимум неделя. И вроде пояснили, что конкретно надо менять и чинить, но я ничего не поняла, как и Пит, который с умным видом покивал и согласился оставить развалюху у подозрительных механиков.

— Автобус тоже через неделю, — рябая и полная барменша скалится в презрительной улыбке.

— Да что это за жопа мира такая? — охаю, разворачиваю карту на стойке и тыкаю пальцем в точку, где мы с Питом оказались. — Тут?

— Нет, — женщина усмехается.

— Тут?

— Нет.

— Тут?

— Нет.

— Издеваетесь? — я поднимаю взгляд на барменшу, жующую жвачку. — Где мы?

— Тут, — мужской палец касается карты.

Я с испугом смотрю на бородатого проводника, который вывел нас из леса и отбуксировал к мастерской. Перевожу удивленный взгляд на карту. Нет тут никакого населенного пункта и дорог. Только лес.

— Карта у тебя старая, — мужчина пожимает плечами.

С шуршанием встряхиваю бумажным полотнищем и ищу информацию о том, когда и где это недоразумение было напечатано.

— Она прошлого года.

— Это ничего не значит, — мужчина садится на высокий стул и приглаживает бороду. — Не спорь со мной. Это не я в лесу заблудился.

Вновь утыкаюсь в карту. На ней даже отмечены глухие фермы. Что-то не складывается. И ко всему прочему я забыла, куда тыкал “лесоруб”. Кидаю на него робкий взгляд, чтобы он вновь мне показал место, где я и Пит застряли.

— Тут.

— А ручка есть?

— Нет, — фырчит барменша и ставит перед мужчиной стакан с виски. — Как дела, Оззи?

Не отрываю пальца от карты. Дороги обходят лесной массив крюками и следующий населенный пункт в нескольких часах езды. Кусаю губы и решаю процарапать метку ногтем. Барменша роняет ложку, и я вздрагиваю.

— Какая я неловкая.

Возвращаюсь глазами к карте и смотрю на нее, словно в первый раз вижу. Жалобно взираю на мужчину, неторопливо смакующего алкоголь.

— Городские все такие глупые? — спрашивает Оззи, созерцая ряды бутылок за спиной женщины.