Она замолкает. Сегодня она впервые признала вслух, что она моя жена. Видимо, это было случайно, на эмоциях. И этот факт неприятно царапает.

— Моя жена, — заканчиваю я за неё. — Ты права. В следующий раз я буду говорить тебе о своих планах.

— И брать с собой, когда этого требует долг.

— И брать с собой, — соглашаюсь я. “Когда требует долг”, — очень неконкретные слова, так что мне легко дать такое обещание.

Сайора заглядывает в глаза, прищурившись. Даже когда она чуть хмурится и серьёзно поджимает губы, как сейчас, она очень милая.

— Что-то ты подозрительно добрый, — говорит она.

— Ты тоже, — хмыкаю я. — То не признаёшь брак, то летишь сломя голову на лапе.

— Это разное, — отводит она взгляд. — Обычным людям неважно, временно я твоя жена или нет.

И снова, когда я почти расслабился, словно ножом по сердцу. Никаких временно. Я ей это покажу.

— Идём за мной. Только переоденься сначала, — говорю я ей, отстранившись.

Сайора удивлённо вскидывает брови, а я гашу огонь в печи, иду к привезённым вещам и собираю небольшую сумку. Достаю накидку с мехом для жены. В горах может быть холодно.

Мы идём одному мне знакомой тропинкой. Всё выше в горы, а потом резко вниз. Дыхание Сайоры даже не сбивается. Я уверен, что у любой другой девушки из знатной семьи не хватило бы сил пройти и половины пути, но моя жена не такая неженка. Она только кажется домашним цветком, а на деле выносливая и ловкая. Меня всегда восхищало это в ней.

Вскоре слышится нарастающий шум воды. Воздух теплеет. Мы выходим к водопаду и образованному им горному озеру. Тёплому, потому что здесь тоже есть подземный источник.

Сайора тихо охает. Я оборачиваюсь и вижу то, на что в какой-то степени и рассчитывал — восхищение этим красивым местом. Словно другой мир: после однообразного серого камня и скудной зелени, тут бросаются в глаза разные краски. Голубое озеро, от которого идёт пар, зелёная трава и цветущие кусты. Деревья сосредоточились ближе к водопаду, который так же как и озеро окутан зеленью. А вокруг нас скрывают от глаз высокие горы.

— Можешь скинуть накидку, — говорю я ей, а сам достаю из сумки лёгкое покрывало.

Стелю прямо на землю. Туда же ставлю два кувшина и фрукты, и возвращаюсь к жене.

— Красиво? — прямо спрашиваю я.

Она сомневается, кажется, не хочет этого признавать. Но всё же произносит тихо:

— Очень.

— А знаешь, почему? — опять становлюсь позади Сайоры, беру её за плечи. Так мы оба видим широкий водопад, непривычную зелень вокруг него в этом сером окружении камня. — Потому что никто не знает об этом месте.

Жена оборачивается и бросает на меня удивлённо-недоверчивый взгляд.

— Я серьёзно, — продолжаю. — Люди обычно портят всю красоту. Думают, как её можно использовать. И в итоге теряют то, что есть. Отводят реки туда, куда им надо. Обносят забором горячие источники и строят там замки, чтобы купалась только знать. На земле твоего “настоящего” Кассия почти вырубили редкий вид ивы, потому что из неё получается хорошая древесина. А из листьев делали лекарство, которого теперь не хватает. Понимаешь теперь моё желание спрятать эту ценность и никому не показывать?

Сайора молчит. Любуется водопадом. Медленно и неуверенно поворачивается ко мне.

— В каком-то смысле понимаю, — говорит она. — Я бы не стала прятать какие-то ценности, но желала бы сберечь… Поэтому и сделала это для тебя. Сегодня я поняла, что для своего клана ты незаменим.

Она достаёт из кармана и протягивает мне… оберег. Сплетённый из травы и её светлых волос. Магия уже придала ему затвердевшую форму, но сохранила упругим.