Медленно погружаюсь и так же медленно оттаиваю, прихожу в себя. Страх уходит, недавняя сцена забывается. И… мне хочется уйти под воду с головой.

Мысли и чувства как будто проясняются, но кажется, что всё становится ещё запутаннее. Я просила Тирена остаться. Не один раз. Забыв о гордости, о том, как он меня похитил, о том, что он почти что враг моему отцу.

Я нуждалась в том, чтобы он был рядом. Как раньше, в детстве, когда нам пора было по домам, но я не хотела расставаться.

Теперь даже не знаю, как смотреть ему в глаза. Как же жалко я, наверное, для него выгляжу… Представляю его усмешку, когда я выйду.

Сижу в воде, пока пальцы не покрываются морщинками. Делать нечего, рано или поздно придётся выйти.

Обтираюсь полотенцем и накидываю на себя длинную рубашку Тирена. Она мне как платье, только слишком смущающее — еле прикрывает колени.

Обхватываю себя одной рукой, второй держу мокрое полотенце, и возвращаюсь в дом.

Тирен стоит ко мне спиной и наливает в чашку горячий чай, в печи трещит огонь, а на столе лежит нарезанный хлеб и вяленое мясо. Словно это обычный семейный вечер. Как будто мы сейчас сядем попить чай и поболтать о том, как прошёл день, а потом вместе пойдём в спальню…

Эта мирная картина не вяжется с образом сурового наследника клана, устрашающего чёрного дракона. Но я не могу отвести глаз и перестать любоваться Тиреном.

Движения естественные, как будто он делал это тысячу раз, при этом плавные и собранные. Как у многих обученных воинов — они не делают лишних движений. И они всегда готовы к нападению.

Я заставляю себя вспомнить, с кем имею дело. Не с маленьким дракончиком, а с опасным зверем. Не с тем хмурым мальчиком, смех которого был ценен именно тем, что всегда был искренним, но очень редким. Теперь это суровый воин, не знающий жалости.

Осторожно сажусь на край стула.

— Пей и иди спать, — говорит он спокойно, придвигая мне чашку с клубящимся над ней ароматным паром. — Ты всегда была умной, надеюсь, и сейчас сделаешь выводы.

С неохотой мне приходится признать, что он прав. Не должна была я бежать без оглядки за Кассием. С другой стороны, мне и в голову не пришло бы без предупреждения Тирена, что в замке, где я вроде бы как хозяйка, нужно быть настороже…

— А ты?… — не продолжаю и закусываю губу.

Какой раз я собралась просить его остаться? Что со мной вообще? Я драконица или кто?

Сама не знаю. Может, предсказание ошибочное, и я обычная девушка, которую оказалось так легко выбить из колеи.

— Я? — Тирен изгибает бровь Тирен. — Пойду ли я спать или умею ли делать выводы?

— Где ты будешь спать? — обхватив чашку ладонями, скрывая свою неуверенность за ней, спрашиваю я.

— А если скажу, что с тобой? — он резко оказывается рядом, опирается руками на спинку стула по обе стороны от моей головы. — Что решил забрать то, что и так по праву принадлежит мне?

В его взгляде гнев, который он сдерживает, Тирен провоцирует, ждёт моей реакции. Я распахнутыми глазами смотрю на него и не понимаю, чего боюсь больше: того, что он выполнит свою угрозу, или того, что решит улететь сейчас.

Кажется, видит в моей реакции то, что ожидает, и приходит к какому-то решению. Потому что резко отстраняется и усмехается.

— Я умею делать выводы, Сайора. В замок ты больше не вернёшься.

20. Глава 20

Он же имеет в виду, что не вернусь какое-то время?

— Вернусь потом, когда все разъедутся? — уточняю я.

Тирен не отвечает. Меня это беспокоит, но в то же время я так устала после пережитого и так расслабилась после источника, что спорить или добиваться от мужа ответов не хочется.