- Что касается тебя…, - я вновь уставилась в глаза Каори, - С сегодняшнего дня я запрещаю тебе без разрешения входить в мою комнату! Ты будешь приходить только тогда, когда я САМА тебя позову. Ты меня поняла?!
- Но как же…
- Ты меня поняла?!
- Да, госпожа, - растерянно ответила девушка, - Но позволю себе напомнить вам о том, что господин будет недоволен…
- Недовольство господина – не твоя забота! Иди! – потребовала я и Каори нерешительно посмотрела на меня.
- ПОШЛА ВОН! - я сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони.
В раскосых глазах азиатки вспыхнул гнев, она опустила голову, пытаясь скрыть от меня свои чувства.
- Да, госпожа, - поклонившись мне, Каори отвернулась и «поплыла» вниз по лестнице.
Я не отводила от нее взгляд до тех пор, пока хрупкая фигурка не скрылась за дверями, ведущими в комнаты прислуги, а потом устало выдохнула.
Вцепившись в перила, я тяжело поднималась наверх, борясь с головокружением.
Войдя в спальню, я захлопнула дверь, а потом прислонилась к ней спиной и обессиленно сползла на пол…
2. Глава 2
КАМИНСКИЙ
Молоденькие японки, одетые в расшитые золотистыми нитями кимоно, расселись на татами, образуя идеально ровный полукруг. На выбеленных лицах застыло выражение покорности, глаза азиаток, напоминающие бездонные черные пропасти, были скромно потуплены в пол.
Одна из девушек бросила на меня кроткий вопросительный взгляд, и я молча кивнул.
Гейши синхронно ударили плектрами* по струнам сямисэнов**. Музыкальные инструменты издали протяжные звуки и вскоре красивая мелодия наполнила просторный зал дома Ханако. Музыка то звучала долгим стоном на высокой ноте, то резко обрывалась.
Её темп постепенно ускорялся, движения девушек стали более порывистыми. Их нежные руки порхали по струнам сямисэнов, будто встревоженные мотыльки. Когда звучание достигло максимальной громкости, на татами вышла Ханако.
Ее руки, с зажатыми в ладонях веерами, были скрещены на груди. На кукольном личике поблескивали угольно-черные глаза, на алых чувственных губах играла легкая соблазнительная улыбка.
Гейши вновь ударили по струнам, и сямисэны застонали, заплакали, рассказывая историю, заложенную в танец Ханако.
Ножка гейши скользнула по татами, руки резко опустились вниз, и красочно расписанные вееры, напоминающие роскошные павлиньи хвосты, раскрылись.
Каждый жест, каждый шаг, каждый поворот головы Ханако были совершенны. Девушка словно преодолела земное притяжение, едва касаясь ножками поверхности ковра.
Если бы меня попросили перечислить самые прекрасные творения человечества, в числе первых я бы назвал танец гейши.
Музыка вновь сменила тональность и неспешно «поплыла» по комнате, вторя грациозным движениям парящей передо мной Ханако.
ЕСЕНИЯ
Я стояла возле окна спальни и пристально наблюдала за резвящимися во дворе собаками. Рыча и скаля белоснежные клыки, они наскакивали на Наруто и щелкали челюстями в нескольких сантиметрах от его рук и лица.
Губы японца шевелились, отдавая ротвейлерам неслышные мне команды. Рука Наруто взметнулась вверх и собаки мигом угомонились. Усевшись на задние лапы, они подобострастно воззрились на мужчину. Наруто сжал кулак и тут же раскрыл ладонь. Собаки, громко залаяв, бросились прочь.
Японец, словно почувствовав, что за ним наблюдают, вскинул голову вверх, и я поспешно отошла от окна.
Приблизившись к зеркалу, я взглянула на свое отражение и глубоко вздохнула. План побега я продумала еще в больнице, но для его осуществления мне требовались время и тщательная подготовка.
Пользуясь отсутствием Артура, два дня я потратила на детальное изучение дома, внутреннего двора и способов оказаться за пределами ворот особняка.