На её стенания собрались все, кто был в галерее. Предложили ей подождать меня, но она сказала, что ждать не может, у неё скоро поезд.

Обо всём этом, едва я вошла, наперебой рассказали коллеги. Я их выслушала и задала резонный вопрос:

– Я вот одного не пойму: женщина пришла неадекватная – ладно, бывает. Но вы то? Почему мне никто не догадался позвонить? – обвела я их взглядом, понимая, что со стороны это выглядит довольно странно: любой из женщин я годилась в дочери. Но никто не возмущался, принимая моё главенство, лишь озадаченно помалкивали и пожимали плечами.

"Понятно, – подумала я, – вчера так хорошо отметили открытие, что сегодня думательный аппарат отдыхает".

– Ян Романович, ладно женщины не сообразили, но вы то… должны были решить этот вопрос, – укоризненно посмотрела я на директора. Но тот быстро выкрутился:

– Олеся Игоревна, у меня своих дел по горло! Я вышел, когда меня охранник позвал… Дамочка уже была на взводе. Сказала, что разговаривать больше не намерена, что ей уже некогда и ушла. Ну ушла, и бог с ней. Только вам я делаю замечание: по регламенту у нас, как такового, обеда нет. Поэтому, если уж вышли, то ненадолго. А вас, заметьте, не было почти два часа.

У меня чесался язык поправить на полтора и напомнить ему, что коллеги сегодня на работу вообще явились к обеду. И я, в отличие от них, на все вопросы давала посетителям исчерпывающий ответ не только по своей экспозиции. Но мои слова сейчас были бы восприняты как детский лепет, и я промолчала.

– Да не переживай ты так! – подскочила ко мне Милана, едва все рассредоточились по залу. – Ян, он отходчивый…

– С чего ты взяла, что я переживаю из-за Яна Романовича? – фыркнула я.

– А из-за чего тогда? – продолжала она въедливо всматриваться в меня.

"Да, да! Сочувствуешь ты мне… Как же! От любопытства ты сгораешь и жабой давишься, что Кир меня поджидал", – думала я.

– Из-за того, что человек приехал хрен знает откуда, чтобы поговорить про икону, а я именно в этот момент отсутствовала. Вот как это называется?

– Случайность? – предположила она.

– Судьба, – подняла я вверх указательный палец.

10. Глава 9. Под Праздничный Марш

На будильник была установлена приятная мелодия, но разбудили духовые инструменты и барабанная дробь "Праздничного Марша". Я, спросонья, скатилась с кровати, готовая к построению, но когда способность думать проснулась тоже, поняла, что это разрывается телефон. Марш я установила на входящие нашей музейной главнокомандующей, Суворовой Александры Орестовны, предполагая, что она наверняка является потомком известного полководца. Директриса радела не только за судьбу искусства в России, но и за будущее страны – тоже. Непонятно где в свои сорок пять она смогла пропитаться идеями социализма, но на дисциплине она была просто помешана.

Вот что ей понадобилось от меня в восемь утра, я даже придумать не могла. Об открытии экспозиции я ей отправила развёрнутый отчёт ещё вчера. Правда ответное письмо не видела, но ранний звонок даже для неё, это было что-то из ряда вон.

Сердце отстукивало в унисон с барабанной дробью марша, когда я нажала на зелёную трубку.

– Алло! Доброе утро, Александра Орестовна! – поприветствовала я её бодрым голосом.

– Я очень рада, Олеся Игоревна, что не смотря ни на что, утро у вас доброе. Прямо не перестаю вам удивляться! – с ходу без реверансов накрыла она меня своим неприкрытым сарказмом.

– А что не так? – искренне удивилась я, вспоминая, точно ли отправила отчёт. Нет! Помню, проверила…

– Всё не так! Не ожидала я, что вам в Москве там настолько голову снесёт, что вы забудете зачем вас туда отправили. За счёт средств музея, между прочим, – напомнила она про командировочные и оплату железнодорожных билетов, которые я получу только после того, как вернусь. А за аренду квартиры музей, в лице Александры Орестовны, вообще платить отказался. Видимо она предполагала, что я и ночевать должна в галерее.