Полинка с любопытством заглянула:

– Ой, альбом! Еще альбом! А это папка с листами для рисования! Я знаю – они называются двенадцатый формат, – захлебываясь словами, объяснила она.– Вот карандаши, простые, целый набор. Ой, а я видела такую коробку! Учительница в развивашке говорила, что они дорогие, профессиональные, – старательно выговорила Полинка, – типа для художников.

– Там в пакете не только профессиональные, – улыбнулась Анжела. – Там разные, для всяких надобностей.

– А вот краски, набор кисточек, баночка их мыть, – зарылась с головой в пакет Полинка.

Наконец она вынырнула оттуда и с обожанием взглянула на Анжелу.

– Как здорово! Спасибо! – девочка обхватила ее руками. – Ты самая добрая, самая красивая! – от избытка чувств у Полинки на глаза навернулись слезы.

Анжела обеспокоенно погладила ее по голове.

– Мы так не договаривались, – пробормотала она.

Полинка шмыгнула носом и спросила:

– Можно, я заберу пакет в свою комнату и все по-хорошему рассмотрю?

– Да иди уж, горе мое луковое! Вижу, не терпится, – махнула рукой Юля. – Только не забудь, сейчас ужинать будем.

Полинка, прижав пакет к груди, шмыгнула из кухни.

Юля с благодарностью посмотрела на Анжелу.

– Спасибо тебе, – голос Юли подозрительно дрогнул.

Анжела пригляделась к ней внимательнее. Так и есть – глаза на мокром месте.

– Юль, ты чего? – шепотом спросила она.

– Не обращай внимания, – махнула рукой Юля. – Расчувствовалась. У меня, как муж умер, так часто слезы наворачиваются. Особенно когда люди мне доброе делают. Вот как ты, например, или как Гера…

– Кстати, а ты не знаешь, где он, Юль? – спросила Анжела, усаживаясь на кухонную табуретку. – Вчера вечером что-то не зашел, очередную лекцию, как лечить травмы конечностей, не прочел, – она засмеялась, но, взглянув в посмурневшее лицо соседки, осеклась.