Да, после смерти отца именно он стал главой нашей семьи, да и метил высоко – в сторону главного в диаспоре посматривал. Возможно, лет через пять-десять и станет. Я только за. Дела анклава меня интересовали в меньшей степени, но иметь близкого родственника при большой власти – отличный бонус.

– У меня совещание, – коротко ответил. – Что за срочность?

– Адель, тебе тридцать один год, а ты не научился гондон на член надевать, а?

– Не понял, – даже головой качнул. Это что за лошадиные предъявы?!

– Поймешь. Скоро все поймешь.

Я закруглил совещание и вышел из офиса. Достал сигарету и закурил. Машину оставил на парковке. Давид звучал слишком ясно: если мы куда-то поедем, то вместе.

– Куда путь держим? – открыл окно и дымил на московские улицы.

– К дяде Адаму, – бросил, входя в поворот. – Имя Майя тебе о чем-нибудь говорит?

Я задумался. Был эпизод, правда, документов я не спрашивал и настоящим ФИО не интересовался. Может, она Маша Пупкина, откуда мне знать?!

– Допустим, – медленно кивнул, выпуская сизое кольцо дыма.

– Допустим?! – неожиданно психанул Давид, агрессивно сигналя на светофоре. – Езжай, давай! – крикнул эмоционально. – Девочка утверждает, что беременна от тебя.

– Что?! – подавился сигаретным дымом. Да нет! Херня какая-то! Я же… Черт, я не помнил. Надевал презерватив или нет? Хоть убей, из памяти стерлось. Каролина пила таблетки, и в вопросах предохранения я ей полностью доверял. Детей мы обсуждали, но исключительно на перспективу. А с этой Майей… Не помню.

Даже если без колпака был, то вытащил вовремя стопроцентно! От меня еще ни одна баба не залетала! Неужели реакция подвела? Или девчонка решила на живот меня поймать? Хочет денег на аборт? Про замуж молчу. Это лютый бред. Ребенок должен рождаться в браке, любви и по обоюдному желанию.

У нас в диаспоре трепетное отношение к детям, но я не разделял мнение, что прерывание нежелательной беременности – это грех. Нет, наши татарочки должны рожать и быть пристроены. Даже если мужа нет, то помощь диаспоры обеспечена и никакого злословия – за этим Адам Даниярович, наш глава, следил четко. Но левая девица, с которой переспал по глупости, другое дело: ей прямая дорога на аборт.

– Почему о якобы моем ребенке ты узнал раньше меня? – спокойно поинтересовался. Я не считал целесообразным демонстрировать эмоции на публику. Этим я отличался от братьев – горячих татарских молодцов. Нет, головы у нас у всех буйные и непокорные, но я предпочитал тактику сдержанного продавливания, нежели яростной атаки. Так всегда выгода больше, а потери меньше.

– Потому что, – едко ответил брат.

Майя вроде работала на него и, вероятно, пришла жаловаться и просить. Ну или требовать и угрожать.

– Кстати, а причем вообще дядя Адам?

– Потому что фамилия у этой Майи – Хаматова, понял, да? – повернулся ко мне.

Блядь… Вот сейчас задница начала подгорать.

– Она из наших?

– Да, меня попросили ее взять на стажировку. У нее дед – один из старейшин. Ну ты… – покачал головой. – Я мог такой подарок от Амира ожидать, но от тебя, – в сердцах ударил по рулю.

Давид был расстроен. Он и сам женился по указке родителей и не раз заявлял, как ему претит все это. Теперь меня ждала похожая судьба. Дядя Адам умел брать за яйца. Наших девок таскать нельзя. Безнаказанно…

Мы приехали к особняку Адама Данияровича Загитова. Он хоть и возрастной мужчина, но в силе: выдал крендель с молодой женой и заделал ей детей, только со старой не развелся.

На моей памяти это первый случай многоженства в диаспоре. Нам Аллах разрешал иметь до четырех жен, но в реалиях современной Москвы это нецелесообразный бред. Для чего? Ну никто из нас не султан: дворцами и гаремами не располагал, поэтому чур меня от четырех жен. А вот двух… Чувствую, у меня могла вырисоваться презабавная перспектива.