– Я ему столько невест сосватать пыталась, а он ни в какую! – жаловалась свекровь.

– Думаю, если Давид решит жениться, то сам выберет достойную женщину, – очень дипломатично ответила.

– Ха! – неприятно хохотнула. – Знаю я, каких они находят, угу-угу, – и на меня посмотрела надменно. – Адель вот приводил мне невестку до тебя, буквально за месяц.

Я стиснула ножку бокала с облепиховым морсом: неужели ее? Вроде бы свыклась с мыслью, что у моего мужа есть другая женщина, давно и прочно обосновавшаяся в его сердце, но так стыдно слышать об этом от посторонних. От свекрови точно не очень приятно.

– Такая фифа! – продолжала Эльвира Сабировна. – Наглая и дерзкая. Не из наших! Никогда бы не приняла русскую, тем более настолько деловую. Женщина должна быть женщиной! – сокрушалась она.

Я не знала, что ответить, да и не пришлось: к нам шли Адель с Амиром. Я смотрела только на мужа: ворот рубашки свободно распахнут, черные волосы взлохмачены, под губой испарина, а в глазах веселье.

– Мама, – Адель протянул руку матери, приглашая на танец, отдавая сыновий долг.

– Меня старший должен был пригласить, – недовольно ответила, высматривая в зале Давида. Адель закатил глаза и повел ее в круг.

– Майя, – Амир пригласил меня. Его жена на последней неделе беременности и сейчас лежала на сохранении в роддоме.

У нас с младшим Черкесовым всегда были теплые дружеские отношения. Он относился ко мне как к младшей сестре, поэтому я с удовольствием приняла приглашение.

Моими явными достоинствами всегда были роскошные русые волосы и умение грациозно двигаться. Сегодня я надела золотое платье со свободной струящийся юбкой, изящно и красиво, но достаточно целомудренно, чтобы у старейшин не возникало вопросов.

Сначала мы танцевали парами, менялись партнерами и поддерживали темп, но музыка ускорялась, и один за одним круг начал редеть. Я обожала танцевать, отдаваться музыке, уходить за ней, не оглядываясь. Так и сейчас: я осталась одна, подбадриваемая одобрительным свистом и аплодисментами. Я знала, что сейчас очень красива и притягательна, но…

Музыка оборвалась, и я в последний раз тряхнула густыми волосами, затем попыталась в толпе гостей взглядом найти Аделя. Он стоял далеко, хмурился и говорил по телефону. На меня не смотрел. Я тоже отвернулась и подала руку деверю, который повел меня к столу и подал стакан воды. Я выпила с жадностью.

– Готов стать папочкой? – улыбнулась Амиру. Из трех братьев он единственный балагур и весельчак. Да и внешне не так похож на старших: светлее и больше с фигурой пловца, нежели борца.

– Да ссыкотно что-то. Вроде четверо племянников, а своего как-то боюсь, – пожал плечами.

– Это не страшно, я проверяла. Главное, будь рядом с женой. Поддержка очень важна.

– У нас няня, и мать Лейсан собралась на время переехать.

– Это не то… – шепнула. – Ей нужна именно твоя поддержка.

У меня не было опоры в виде любящего мужа, который говорил бы, что я красивая, несмотря на лишний вес, мешки под глазами и отрыжку на майке. Но у меня была Зара, она очень мне помогала. Очень. Правда, у меня вся жизнь впереди: возможно, еще появится такой человек, когда-нибудь…

– Поехали домой, – минут через пятнадцать Адель сам нашел меня и, взяв за руку, повел прощаться с именинником, родителями, важными гостями.

– Мы рано ушли, – заметила уже в машине. – Что-то случилось?

– Нет, – муж влился в поток, – мне показалось, что ты устала, – повернулся ко мне. – Мама не сильно тебя прессовала?

Я вспомнила наш разговор с его матерью о его же невесте. Да, сломала я им планы на достаточно продолжительный срок. Даже не знаю, может, виноватой себя чувствовать начать? Или кто виноват? Я этого не хотела. Адель вроде бы тоже. Случай? Да, наверное так. Но скоро все закончится. Через полгода Кариму пять лет. Мне сложно определить эмоции относительно неминуемого расставания с мужем, но сын… Это угнетало.