Признаю, это было чертовски впечатляюще. И я был рад прийти и посмотреть на Джину в ее стихии. Ну, у меня особо не было дел, честно говоря.

Конечно, то, что меня дисквалифицировали, было отстойно, но я воспринял это как отпуск, время подумать, чем я хочу заниматься в жизни, и хочу ли я вообще возвращаться в бокс. Для меня это было слишком: пресса, нечестные соперники, клубы, которые не доверяли тебе или переходили черту. Да, никто не уходил с ринга в двадцать четыре года. Может, я был бы первым? Или, может, пришло время вернуться и вернуть себе чемпионский пояс? Кто знает? Пока я пытался следовать плану, который мы разработали с нашими агентами и юристами.

Когда она неторопясь прощалась со своей командой, я позволил себе осмотреть ее. Даже двигаясь как старый фермер, сгорбившись и шаркая по деревянному полу, с торчащими во все стороны кудрявыми волосами (которых я давно не видел, так как она всегда их выпрямляла), Джина все равно была впечатляюще сексуальна в своем сиреневом купальнике, который подчеркивал ее длинные ноги.

Они всегда были такими?

Такими, которые хотелось бы…

Митчелл Блэкфорд, хлопнув меня по плечу, вывел меня из моих непрошенных фантазий, и я отвел взгляд от Джины, которая все еще не спешила присоединиться ко мне, и вместо этого сосредоточился на директоре гимнастического центра.

– Есть еще кое-что, – сказал он, и я приподнял бровь, призывая его перейти к делу. Митчелл не стал тянуть кота за хвост. – Как бы я ни был против отношений моих спортсменок до и во время Олимпиады, я надеюсь, ты не наделаешь глупостей.

– Например? – сухо спросил я.

– Беременность, дети, разбитые сердца, неважно, это сейчас не в приоритете, – он начал меня раздражать тем, что говорил со мной с той же сухостью, что и я. – Джина одна из лучших в этом зале, и если ты действительно заботишься о ее имидже, то не прикончи никого, пока она рядом. Ей нужны спонсоры.

– Спонсоры?

Митч кивнул.

– Не знаю, из-за тебя ли это, но родители Джины были ее основным финансированием, а теперь они отозвали свои вложения и вышли из совета, – он бросил взгляд на Джину, все еще беседующую с каким-то куклой-блондином. Я прищурился, собираясь крикнуть ей, чтобы она тащила свою задницу ко мне, своему парню, а не флиртовала у меня на глазах, но Митч меня отвлек. – Она сейчас сама по себе, и ей нужны хорошие рекламные контракты. Не подведи ее.

Я снова оглянулся на Джину.

"Теперь она сама по себе". Эти слова эхом отозвались в моей голове, разжигая яростное желание защитить ее, такую хрупкую и маленькую, от сурового мира. Ее родители, действительно, были самыми ужасными людьми, каких только можно себе представить.

Ее глаза на мгновение встретились с моими, и, заглянув в их бездонную синюю глубину, я, наконец, понял, почему она стояла там, потерянная, посреди своего спортзала, когда я вошел. Она смотрела сквозь хаос, клубящийся вокруг нее и не знала, что будет дальше. Джина была погружена в свои мысли и мне казалось, что огонь внутри этой девушки медленно угасал, ее взгляд был затравленным, и это была моя вина. Черт возьми.

Я с трудом сглотнул.

Я даже не думал о последствиях; просто хотел быстро договориться с Джиной, чтобы дистанцироваться от всех слухов. Чтобы создать нового Ноа Пратта для публики. Благодаря Джине, все закрывали глаза на некоторые мои грехи, а я ничего не делал в ответ.

Почему она просто не послала меня к черту? Ей следовало бы это сделать.

Вместо этого Джина Бруно, которую я годами игнорировал, подошла ко мне и, не прося ничего взамен, протянула мне руку помощи.