Хмыкнув, женщина под нос себе бормочет:

— Неудивительно, что ты Масуру голову заморочила. Красота — твое проклятие, девочка. И красота не вычурная, а настоящая.

Мне кажется, или в ее голосе звучат нотки сострадания? А может, я выдаю желаемое за действительное. Мне хочется сейчас хоть какой-то крохи поддержки, чтобы не сломаться, чтобы не забиться в угол и не завыть белугой.

Красота? Положа руку на сердце, никогда не считала себя первоклассной красоткой. Симпатичной, милой, но явно не девушкой с обложки модного журнала.

— Белье в ванной снимешь, — снова перейдя на холодный тон, отрезает.

Иду в ванную комнату, в которой витают ненавязчивые ароматы эфирных масел. Девушки выходят, оставляя меня наедине с собой. И на этом спасибо.

Сняв белье, шагаю в ванную. Откидываю голову назад и впервые расслабляюсь. Погружаюсь в воду с головой. Нет, не для того чтобы утопиться, а просто прийти в себя.
Нужно отключиться. Абстрагироваться. Смотреть на ситуацию как на кино, происходящие не со мной. Ринат, не будем заворачивать похоть в красивые слова и скажем откровенно, трахнет меня и отпустит.

А я какой бы не была, но против почти двухметрового мужчины со стальными мышцами вряд ли что-либо смогу предпринять.

Вот увидишь, Масур, мое тело пусть и будет твоим, но душу ты не получишь. Ни капли ласки, ни нежного взгляда, ни восхищенного вздоха удовлетворенной женщины.

Время заканчивается слишком быстро. В дверь ванной стучатся, и с той стороны раздается:

— Пора выходить. Оботрись и надеть то, что тебе приготовили.

Как собаке, ей богу. И эти люди надевают закрытую одежду, молятся Аллаху по нескольку раз на день, а к людям как к собакам. Вот оно лицемерство во всей ее красе.

Нет, я уважаю каждую веру, когда люди искренне следуют этой вере. А у нас как получается — есть люди, а есть я. Вот такая славянка дурочка, которую и за человека не считают.

Обтираюсь белым полотенцем, и с брезгливостью хватаю на этот раз светлый комплект белья. Кружевные трусики стринги и кружевной лифчик цвета шампанского. Белье сидит на моей фигуре шикарно, но вопреки тому, что я только вылезла из ванной, чувствую себя грязной.

Сверху накидываю шелковый короткий халат, и выхожу из ванной комнаты. Женщины меня окружают, точно курицы наседки. Опять говорят на арабском, но главная выглядит довольная моим внешним видом.

Махнув рукой в сторону лифта, велит девушкам удалиться, а сама остается со мной.

— Идем, провожу тебя в комнату.

Мы поднимаемся в ту самую комнату, которую мне выделили. На кровати естественно чистые простыни, накрытый стол, зажженные свечи, создающие подобие романтической атмосферы.

— Алкоголя нет, но можешь выпить чая. Масур не любит пьяных женщин.

Да? А вчера он был вовсе не против пригубить со мной, но разумеется
оставляю эту колкость при себе.

— Он скоро придет. Будь готова, — кивнув сама себе, словно выполнила все указания, разворачивается и направляется к двери. Хватается за ручку, открывает и, обернувшись, искренне советует: — Покорись ему. Восточные мужчины не знают, что такое отказы даже от своих женщин, а от ваших и подавно. Сделаешь себе только хуже. К тому же от Масура женщины уходят всегда счастливые.

Может, он им угрожает, чтобы они улыбались? Потому что очень сомневаюсь, что вот прям все уходят счастливые и довольные.

— Расслабься и порадуй нашего принца, — произносит напоследок, после чего закрывает дверь и уходит.

Я не прикасаюсь к еде, напиткам, просто стою и смотрю на панорамное окно. Огни ночного города притягивают взор, по широким дорогам несутся машины, люди хоть и скромно одетые, но ходят счастливые. Такая же жизнь как и везде. И я здесь в шикарных апартаментах, которые так любят выкладывать девчонки в соцсети, в шелковом халате и дорогущем белье стою ни живая ни мертвая.