***

Вечером в день отъезда Аня в последний раз обошла квартиру, вдохнула родной привычный запах старой мебели, и, закусив губу, чтобы не расплакаться, с сумкой в руках вышла на лестницу. Там ее уже дожидалась тетя Люда, клятвенно пообещавшая регулярно проведывать Анину жилплощадь (проверять, не текут ли батареи, не пропускает ли газовый вентиль). Заперев входную дверь, Аня передала соседке ключи.

— Чтоб звонила! — сердито велела тетя Люда и рывком прижала ее к себе. — Если кто будет обижать, сразу говори — приеду. Мы своих в обиду не даем.

Аня улыбнулась, свободной рукой похлопала соседку по спине.

— Если замуж соберешься, на свадьбу-то пригласишь? — деловито уточнила та, отстраняясь.

— Я — замуж? — Аня хмыкнула. — Только после вас.

— Пошути мне тут!

Они распрощались, и Аня на всех парусах понеслась к разрекламированному Андреем кафе: времени до отхода поезда оставалось не так уж много. При мысли о грядущих переменах ее слегка трясло, от волнения крутило живот.

Кафе оказалось уютным местечком, оформленным в морском стиле, с деревянной мебелью, островками лазурной смальты на стенах и гигантскими ракушками на потолке вокруг круглых шаров-ламп.

Андрей встретил Аню у входа и провел к столику.

— Я только чаю выпью, — сразу предупредила Аня, поставив сумку на один из стульев. — С утра на еду даже смотреть не могу.

— Жаль. Перед долгим путешествием полезно хорошо подкрепиться, — в голосе Андрея послышались грустные нотки. — Может, я закажу вам блинчиков в дорогу?

Она испуганно замотала головой:

— Не надо. Я сама неплохо запаслась едой, да еще тетя Люда насовала мне всяких пирожков.

Андрей заказал официантке две чашки травяного чая и, подперев голову ладонью, стал глядеть на Аню. Она зарделась, опустила глаза.

— Значит, уезжаете, — невесело произнес он. — И надолго?

— Хотелось бы навсегда, — призналась Аня.

— Серьезно? — Его лицо помрачнело, на нем как будто сразу проступили все обычно незаметные морщинки.

— Я решила так: если Сочи меня примет, если с работой все будет нормально, через год продам родительскую квартиру и попробую купить что-нибудь на побережье.

— Непатриотично, — буркнул он.

— Что?

— Непатриотично оставлять малую родину ради теплых краев.

— Да бросьте! Вы, правда, меня осуждаете? — не поверила Аня.

— Не осуждаю. Просто констатирую факт.

Она нахмурилась:

— А что поделать, если мне не нравится местный климат? Если этот город не стал мне дорог только потому, что я здесь родилась. Меня бесит постоянная вонь с заводов. Пыль. Зимой здесь морозы вперемешку с ветрами, летом такой сухой воздух, что из носа то и дело идет кровь. Почему я не могу подыскать себе более подходящее место для жизни?

В ответ Андрей только грустно улыбнулся. Аня по-настоящему разозлилась:

— А вы сами, что, ни разу не хотели куда-нибудь переехать?

— Ни разу.

— Не верю! Не может быть, чтобы вы никогда-никогда не мечтали сбежать из нашего захудалого городишки.

— Эй, полегче с выражениями! — мягко, но строго потребовал он. — Вообще-то, этот город строили мои деды и прадеды.

Аня смешалась. Им принесли чай, Андрей сделал большой глоток и только потом признал:

— Конечно, наш город еще далек от идеала. Он как кусок глины, из которой только начинает проступать скульптура. Но я не из тех, кто стремится на все готовое. Я хочу помочь этому городу расцвести.

Аня попыталась оправдать свои нападки:

— Но согласитесь, место здесь суровое, не очень подходящее для жизни. Кругом одни степи. К июню трава сгорает, и окрестности напоминают пустыню.

— А мне нравится наша природа, — возразил Андрей. — И то, что у нас мало дождей, для меня — только плюс. Не люблю слякоть.