Она так и не надела шапку. Трясясь в маршрутке по дороге домой, Аня специально прижималась лбом к ледяному стеклу. Холод притуплял боль, отвлекал от тяжелых мыслей.

Расплачиваясь с водителем на своей остановке, Аня заметила, что у нее трясутся руки. Она смутилась и торопливо сунула их в карманы. Задумчивая рассеянность сыграла с ней злую шутку: выскакивая из маршрутки, Аня треснулась головой о верх дверного проема.

— Ой! — На глазах у Ани выступили слезы. — Что ж такое-то?

Она потрогала ушибленное место — на пальцах осталась кровь. Кое-как протерев руку платком, Аня торопливо заковыляла к дому. Казалось, стоит задержаться на улице — и снова произойдет какая-нибудь гадость.

Когда Аня повернула к своему подъезду и достала ключи, мерзкий колючий снег неожиданно превратился в не менее противный дождь. Аня застыла на месте, задрала голову к свинцовому небу. «Ну наконец-то! — выдохнула она с каким-то болезненным облегчением. — Наконец-то апрель вспомнил, что он весна! Всего неделю потерпеть — и пойдет трава. Одуванчики». Сильный ветер превращал струи дождя в плети, но Аня смело подставляла им лицо.

***

В квартиру Аня ввалилась полная мрачной решимости. Начхать, что говорят о ее поездке в Сочи другие люди, — думала она, переодеваясь в теплый байковый халат и колготы. Ей не нужно их одобрение. Она все равно отправится на юг и разыщет родственников отца.

Перед уходом из дома Аня развесила домашнюю одежду на батарее, и теперь, надев ее, испытала чувство давно забытого уюта. От нагретой одежды даже на душе стало теплей.

Аня включила старенький, купленный задолго до смерти папы ноутбук, и пока он медленно загружался, решила выпить чаю. В холодильнике ее дожидались чебуреки, купленные давеча в кулинарии. Аня выложила их из пакета на тарелку и отправила в микроволновку — печь тихо загудела.

«Мне нужен план, — стала размышлять Аня, украдкой таращась на пирожки, вращающиеся в пятне света. — Переезд в Сочи кажется чем-то невероятным, какой-то грандиозной задачей. Нужно разбить эту задачу на маленькие шаги, чтобы не было так страшно».

Она вспомнила про чай, заглянула в чайник. Тот был пуст, и ждать, когда он закипит, Ане не хотелось. Она налила воды в маленький ковшик и поставила его на плиту.

«В первую очередь, надо уволиться с работы. Я давно об этом мечтала».

Печь звякнула. Аня нашла прихватку и переставила раскалившуюся тарелку с чебуреками из микроволновки на стол. От тарелки шел густой ароматный пар. Она не удержалась и укусила один из чебуреков — из кулечка золотистого теста брызнул горячий сок.

«Как только мне подпишут заявление на увольнение, тут же куплю билет в Сочи. Да, точно! Так и сделаю».

Аня вдруг почувствовала страшный голод. Она стала торопливо откусывать от чебурека огромные куски и проглатывала их, почти не жуя.

«Получу трудовую — и сразу на поезд. И как только найду комнату в Сочи, займусь поисками папиных родственников. А через пару недель, когда немного освоюсь в городе, пойду работать. В школу или детский центр».

Ковшик забулькал. Аня с трудом оторвалась от вкусного пирожка и сделала себе чаю. Когда она взялась за кружку, недавно купленную в супермаркете, тут же обожгла пальцы. Со старой чашкой такого не бывало: у той были толстые стенки, и она никогда не раскалялась от кипятка. Аня со злостью отодвинула от себя новую кружку и вдруг вся сжалась. А каково это — жить на съемной квартире? Среди чужих вещей?

Аня никогда не уезжала из города. Ни разу не ночевала вне дома. Родители не разрешали ей оставаться на ночь у подруг и ходить в поход с одноклассниками. Да Аня и сама не хотела: она всегда тяжело привыкала к новым вещам. Вряд ли бы у нее получилось заснуть на чужом, непривычно пахнущем диване.