Я была несколько сбита с толку. Глория отлетела от меня к столику, проверяя какие-то формуляры. Она сама не знала, как становятся нимфами и просила меня узнать об этом? Бред. Но в ином случае почему она хочет, чтобы я сама раздобыла информацию, а не скажет прямо? Неужели не понимает, насколько для меня щепетильна тема матери? Или же прекрасно знает и потому изводит?

Мне совершенно не хотелось бередить старые раны.

– Ты уверена, что мне нужно это знать? – тихо спросила я.

Нимфа даже не повернулась ко мне.

– Это решать лишь тебе.

Я постояла с минуту и развернулась. Уже в дверях столкнулась с леди Энштепс. Она заглянула мне за спину, видимо, не найдя там Максимилиана, обхватила меня за плечи и увела подальше.

– Поедем, моя дорогая, иначе опоздаем в оперу.

– Бабушка… ты знала, что во дворце вместо библиотекаря – нимфа?

– Почему же вместо? Она чудесный библиотекарь.

– Пусть будет так. Этот чудесный библиотекарь намекала, что моя мама могла стать нимфой… разве такое возможно? Не знала, что нимфой может стать человек.

Леди Энштепс сбилась с шага. Заглянула мне в глаза и тут же отвела взор.

– Редко, очень редко, – отозвалась бабушка, поджав губы. – От сильной боли и скорби. Я не представляю, чем бы Хогард мог обидеть твою мать, чтобы она стала нимфой.

– Я тоже, – пробормотала я. – Но если она стала нимфой, значит, она где-то ещё существует?

– Кто знает, Купава. Она бросила тебя, – сжала кулак леди Энштепс и нахмурилась. – Её поступок ничто не оправдывает. Как бы сильно мы ни любили мужчину, бросать своё дитя не имеем права. Хоть косвенно, но мы обязаны оставаться в его жизни.