Следующее заклинание с шипением погасло и владыка, тяжело махнув побагровевшей от силы рукой, рухнул в кожаное кресло. Такое же красное, как и он сам.

— Я тут спросить хотел… - начал, спрыгивая с дивана.

— Я что, похож на справочное бюро «Сдохни и спроси»?

— Нет, но… тема, - отсалютовал другу и устроился напротив. Он, конечно, вспыльчивый малый и при желании размажет меня на атомы, но быстро заскучает и снова воскресит. Проходили уже. – Я тут убегал от погони и наткнулся на странную компанию с вот такими рунами на мордах.

По-свойски стянул со стола владыки пустой пергамент и тонкий уголь, набросал закорючки. Владыка бросил высокомерный взгляд и нахмурился.

— Ты во что опять вляпался?

— Судя по реакции, во что-то интересное… Это как-то связано с моими рисунками?

Поднял руки, демонстрируя письмена. Владыка выругался и почесал костные наросты на лбу.

— Ну вот не можете вы, драконы, жить спокойно. Вечно вам нужно вляпаться в какую-нибудь историю. Даже не в какую-нибудь, а в особенную. То, что на твоих руках – это печать Небесных врат. Ты, брат, привратник. А те, с кем ты столкнулся…

Владыка замолчал, а его верхняя губа презрительно дернулась.

— Ты, должно быть, слышал об Алфирее?

— Богиня возмездия? Разве это не детские сказки?

— Алфирея – моя дочь.

Я допускал мысль, что у владыки могут быть дети, но сам факт меня удивил. Почему о ней никто не слышал? Владыка существует вечность. Никто не знает, откуда он появился, кто его создал. Об этом не знает и сам владыка. Известно одно: у него безграничная власть. За пеленой. Он повелевает жизнью и смертью. Взмахом ресниц превращает в тлен все живое, а своим дыханием может даровать бессмертие. По сути он - бог потустороннего мира. Если он обладает такой силой, то какова сила его дочери? Если верить легендам, она та еще проказница. Своенравная, своевольная, горделивая. И вредина, похлеще моей новой знакомой.

— Веками я держал дочь взаперти. Все наслышаны о ее дурном нраве, но она умудрилась подговорить стражу и сбежать. Я не слышал о ней несколько столетий. Знаю только, что она основала орден и дарует своим последователям безграничные силы. Этот знак, который ты нарисовал, — владыка ткнул корявым пальцем в пергамент. — Имя моей дочери. Это ее клеймо.

— И чем я успел насолить твоей дочери? А главное, когда?

— Этим.

Владыка кивнул в сторону письмен на моих руках.

— Сколько себя помню, она грезила Небесными вратами. Однажды они были открыты, и в наш мир попала удивительная сила, настолько яркая, что затмевала мои возможности.

Сказки. Сложно представить силу, превосходящую жизнь и смерть.

— Не смотри на меня, как на идиота. Мне самому было сложно в это поверить. Столкнувшись с этой силой, я запечатал врата, раздробил ключ от них и разбросал по миру. А вы идиоты, решили его собрать и снова поиграться. Чего вам спокойно-то не живется?

— Ты знаешь мою причину, я хочу помочь отцу.

— А-а, - отмахнулся владыка. - Его хворь иномирная. Она пришла оттуда. Уверен, что, раскрыв врата, ты не впустишь монстров пострашнее тех, что мы уже видели? Готов спасти одного, но принести погибель миллионам?

— Не драматизируй. Ты настроен мне помешать?

— Меня не интересует мир живых, мне своего хватает. То, что вы творите за пеленой, не касается меня до тех пор, пока пелена в целостности. Но если сила, пришедшая из-за Небесных врат поколеблет эту пелену, я тебя уничтожу.

— Искушаешь?

Владыка закатил глаза.

— Ты у меня вечно жить будешь. Понял?

Поднял руки, признавая поражение. Есть вещи пострашнее смерти. Вечная жизнь, например.