Я прикрываю глаза рукой и начинаю тихонько скулить – то, что говорит мама не вписывается в мой мир. Рушит его и он прямо сейчас разваливается на острые, слепящие осколки, каждый из которых впивается в мое истекающее кровью сердце.

3. Глава 2

- Мама, я не откажусь от своего сына, чтобы выйти замуж. Не откажусь ради хоть какого уважаемого человека, даже если это будет… президент Америки или всей Галактики! Тем более, за человека, которого я знать не знаю, - произношу твердо, хотя горло сдавливает спазмами.

- Тогда не жди от меня никакой помощи, милая. Твой отец умер, и теперь ты не будешь получать даже тех крох, которые он мог выделить тебе из своей нищенской пенсии, - в голосе мамы наряду со льдом, появляется злорадство.

- Я обращусь к тете Сурат, если потребуется, - говорю решительно. Хотя понимаю, что никогда не сделаю этого – старшая сестра мамы ужасно злая женщина, бесившаяся даже при упоминании моего имени.

Когда-то давным-давно Сурат, вырастившая мою маму после смерти их родителей, нашла ей мужа. Парня из местных, сына соседей.

Сговорилась с ними за спиной у сестры, но мама решительно отказалась от брака с нежеланным. Собрала вещи и сбежала в Москву.

Поступила в университете, впроголодь жила в общежитии, потому что сестра отказалась ей помогать. Потом встретила папу, они поженились и родилась я. Тетка после этого, перестала злиться на свою сестру, но почему-то перенесла ненависть на меня.

Как ни странно, но к маме Сурат никогда не выказывала откровенной враждебности. Возможно потому, что маму пугать или ненавидеть абсолютно зряшное дело. Мама сама кого хочешь напугает и подавит своей энергетикой!

Не даром, несмотря на то, что женщина, она стала генеральным прокурором в одном из районов той горной республики, откуда родом. Характер у нее совершенно мужской, хоть и воспитывалась она на Кавказе в строгих местных традициях, где женщина даже голос повысить на мужчину не смеет. Но мама еще как смеет и много лет прекрасно справляется со своими подчиненными, преимущественно мужчинами.

Правда, ее сестра точно такая же. Хотя тетка и не стала прокурором, но тоже крута, как самый высокий пик Кавказа. Так что, обращаться к Сурат так себе идея. Конечно, негласные законы её народа не позволят ей отказать в помощи, если я попрошу. Но…

Это будут копейки, которых и на хлеб на неделю не хватит. Но формально закон будет соблюден, а я еще и должна тетке по жизни останусь.

Так что нет, не буду я просить ни о какой помощи единственную оставшуюся в живых родственницу родителей, и мама это прекрасно знает.

Фыркает:

- Ну-ну, попробуй, обратись. Посмотрим, много ли тебе помощи перепадет от любящей тетушки.

Пока я лихорадочно соображаю, что мне еще сказать маме, чтобы хоть как-то переубедить, она припечатывает:

- Так что, деваться тебе некуда, девочка. Или ты делаешь, как я сказала. Или…

- Или готовься оказаться со своим недоноском на улице, потому что из квартиры я тебя выселю.

- Ты не сможешь, - хриплю я. – Она папина, а я его наследница!

- Милая, учи законы, - усмехается мама. – Мы с твоим отцом не были официально разведены. Так что квартира, в которой ты сейчас живешь, наша с ним совместная собственность, приобретенная в законном браке. Завещание твой отец не оставил, и половина квартиры по закону моя. Другую половину мы с тобой делим пополам, опять же, согласно закона.

Через два месяца мы обе вступим в права наследования. Тогда я через суд выведу свою долю и продам ее… цыганам. Или чистоплотной семье гастарбайтеров из двадцати человек. В общем, ты меня знаешь...