Я даже сказать ничего не могу! У меня в горле ком стоит и в груди все сдавило и… так плохо, что нет сил больше!

Понимаю, что глаза застилают слезы и ничего с собой поделать не могу.

- Прости, ну, прости меня, маленькая, я идиот…

Киваю головой, зажимая рот ладонью. Именно… Идиот!

Кретин несчастный! А еще считается взрослым разумным мужчиной!

Он придвигается ближе, обнимает меня.

А я, вместо того чтобы оттолкнуть прижимаюсь, утыкаюсь в плечо ему и реву.

- Тише, тише, малышка, ну все… Ну, прости меня я…

Если он сейчас еще скажет, что пошутил, я не знаю, что я с ним вообще сделаю!

- Все, все, тихо… Ложись спать! Все будет хорошо, я тебе обещаю! Ты теперь под моей защитой, поняла? Никто тебя не обидит! Не волнуйся ни о чем! Девочку твою мы заберем…

Что? Он серьезно? Правда? Это не шутка?

Смотрю на него во все глаза, умоляюще, понимаю, что похожа сейчас, наверное, на мультяшного котика обиженного! Вижу, как уголки его губ поднимаются.

- Не переживай, дочка будет с тобой. И вообще… я твоему Антону… жизни теперь не дам, после всего этого…

Обнимает меня снова, прижимая. Мне хочется верить, что он говорит правду, что Саша будет со мной.

А Антон…

Я все-таки еще думаю, может, у него было какое-то помутнение? Я ведь знала, что у него проблемы в бизнесе, слышала разговоры. Он последние несколько недель был не в себе. Поэтому и на меня срывался.

Потом прощения просил. Пару раз.

Но, я старалась понять – ему тяжело. И мать его все время меня пилила, что я мужа должна слушать, что я должна молча все переносить, что он серьезными делами занимается, что у него в голове бизнес, проекты, акции, деньги…

Я все это понимала.

Вот только мой отец в свое время тоже имел  бизнес большой, помимо этого он и депутатом был, и пост важный занимал. Но никогда он с мамой не вел себя так. И вообще, всегда говорил, что все дела должны оставаться за порогом. А дома – только семья, жена и дочь.

И даже когда у него были проблемы, когда мамы уже с нами не было, ни разу он не позволил себе на меня сорваться, грубо со мной говорить, что-то мне высказать…

Я ведь старалась Антону обеспечить надежный тыл! Показать свою любовь! Неужели так плохо старалась?

- Василек, ты спать у меня будешь сегодня?

Почему-то от его слов по телу дрожь, и горячая волна накрывает.

Не знаю, как получается, но мои губы касаются его губ. Или это его губы первыми мои находят?

Он целует меня. Опять.

И это другой поцелуй.

Очень нежный. Трепетный… Наверное, таким должен быть самый первый. Он ласкает меня губами. Я таю от его сладости. Так хорошо…

И так мало!

- Спи, малышка, завтра будет не самый простой день. Я с утра уеду на работу, ты будешь здесь под присмотром. Потом я тебя заберу.

- Спасибо.

- Тебе спасибо.

Хочу спросить – за что мне? Неужели за то, что устроила ему этот ночной марафон?

Но уже не отвечаю.

Сон действительно меня уже кроет.

А потом вижу лицо, тот самый беззубый, смеется, надо мной. Бьет меня по лицу, один раз, второй, третий. И вот уже это не он, а Антон – лупит меня со всей силы, и кричит, что я неблагодарная тварь, проститутка, шляюсь по ночам где попало, потом вместо мужа лицо Ленки, которая смеется надо мной, говорит, что я дура, дальше своего носа не вижу, что она с моим Антоном переспала еще раньше, чем я его женой стала, и вообще…

- Вася! Василиса! Проснись! Да, проснись же…

Выныриваю из дикого кошмара прямо в объятия Корсара. И снова реву на его плече…

- Тише! Успокойся! Т-ш-ш…

Реву, и вспоминаю слова мамы, что мужчины женские слезы не очень любят. Что им нужны веселые и счастливые женщины…