– Я? – мужчина растерялся. – А ты не знаешь?

– А должна? Ну, кроме того, что вы, скорее всего, старший брат того двоечника, который так опрометчиво поклялся именем своего рода.

Улыбка слетела с красивого лица моментально, а взгляд стал ещё холоднее и острее.

– Ты, конечно, откажешься эту клятву принять, – безапелляционно заявил мужчина и хлопнул ладонью по столу, будто точку поставил. Или восклицательный знак.

– И не подумаю! – я опёрлась о «парту самоубийц» двумя руками, слегка наклонившись вперёд, и повторила:

– Нет! Я её приму. Уже приняла. Ваш Вовочка, – тут демон странно вздрогнул и поражённо уставился на меня, – либо будет учиться, либо вылетит из техникума, как пробка. Это вам ясно?

– Ясно, – он кивнул, хотя мне показалось, что это слово не относилось к тому, о чём я только что говорила.

– Если хотите, можете жаловаться руководству, но я буду стоять на своём. Я понимаю, что он технарь, что навыки сценариста ему в профессиональной деятельности, скорее всего, не понадобятся, но послушайте…

Мужчина снял очки, и я застыла на полуслове, забыв, о чём хотела сказать.

В его глазах, как я и предполагала, плескалась тьма: ночное небо, встретившись с сонным морем, сплелись в тесных объятиях. И нельзя было понять, где начинается одно и заканчивается другое, лишь едва заметные зелёные блики на гребнях высоких волн позволяли отграничить стихию воды от стихии воздуха.

Нестерпимо захотелось на море, и в тот же миг моих ног коснулась ласковая тёплая волна. Руки сами собой поднялись, чтобы расстегнуть воротничок на блузке. Снять тесную одежду, окунуться в прохладную воду. Сейчас же! Я почувствовала, как трепещут мои ноздри, втягивая солёный, с лёгким привкусом хвои и йода, запах моря, прохладный ветерок коснулся разгорячённых щёк, и я услышала:

– Очень хорошая, послушная Машенька...

И тут же исчезло море и воздух, а от пляжа не осталось и следа. Была только я, бездумно расстёгивающая блузку посреди пустой аудитории, да возбуждённый мужчина напротив.

Ах, Вовочка! Ах, паразит! Значит, имена в их роду – родовая тайна... А я-то тоже хороша! Нет бы сразу догадаться, когда он братца Яном обозвал!

– Ну, снимай уже блузку. Жарко же, пойдём купаться. А хотя нет. Оставь так.

Он нетерпеливо отодвинул стул, почти полностью выехав в проход, и произнёс глухим от напряжения голосом:

– Сейчас ты подойдёшь, встанешь передо мной на колени и скажешь: «Мой господин, позвольте доставить вам удовольствие!» А потом...

Он довольно ухмыльнулся, а я моргнула. Права всё-таки Буся, когда говорит, что у демонов ни стыда, ни совести нет. Хоть бы дверь закрыл, подлец такой!

Гнев удушающей волной поднялся откуда-то из самого центра моей груди и булькнул на подходе к горлу. Мария Ивановна Лиходеева медленно опустила голову и спрятала глаза за пушистой завесой ресниц, а когда снова посмотрела на улыбающегося демона, это была уже не она, то есть не я, а кто-то совсем другой. Кто-то дикий и бесстрашный, кто-то, кому я так редко давала волю, кто-то, кого я прятала за семью печатями с тех пор, как пришло время считать себя взрослой. Внучка ведьмы Василисы. Единственная дочь боевого демона Иво. Тоже немножко я, но уже совсем-совсем другая. Голова бедовая. Машка-бесёнок. Машка-егоза. Мегера. Но чаще, просто Лихо. Именно так прозвали меня мальчишки Лук, мои бессменные товарищи по играм, соучастники во всех детских шалостях и приключениях. Лихо. Наверное, подхватили от матерей, которые не раз поминали меня недобрым словом, а может, просто бесхитростно сократили фамилию…