И ведь надо же было так попасться! Как малолетки безмозглые: сами пришли в клетку, ещё и двери за собой заперли, чтобы тюремщиков лишний раз не утруждать.

Когда волна агрессивной ненависти и весьма мотивированной злости, поднявшаяся из самых тёмных глубин души, улеглась, а паника уступила место разуму, Диметриуш наклонил голову, внимательно вслушиваясь в любопытный взгляд, который, кажется, не собирался никуда исчезать, и зло улыбнулся.

Протянул вперёд руку с поднятым вверх указательным пальцем и негромко произнёс:

– Собирайся, народ, кто домой сейчас пойдёт!

У каждого универсала была своя собственная фраза, отпирающая двери между мирами. И только у огненного демона Бьёри она звучала так смешно. Пятеро его друзей, которые эти слова слышали неоднократно, начиная с самого раннего детства, замерли и посмотрели на своего капитана удивлённо и недоверчиво.

– Димон, ты чего? – первым встрепенулся Сашка Ястребов. – Знаешь, что тебе батя за езду без прав устроит.

Устроит. Димон упрямо смотрел вперёд, собранный, с виду спокойный. И лишь нервно подрагивающие пальцы левой руки выдавали его нетерпение и волнение.

– Он нам ещё больше всем устроит, – зло буркнул Гошик и схватился за палец Диметриуша, подняв вверх собственный, – если мы отсюда не выберемся сами.

И повторил, глядя в глаза младшему Бьёри:

– Собирайся, народ, кто домой сейчас пойдёт!

Женька присоединился третьим, но перед тем, как повторить присоединяющие к переходу слова, пробормотал:

– Только не помни малявку. Она хоть и маленькая, но злопамятная.

Он тоже чувствовал наблюдателя и, в отличие от своего титулованного товарища, знал, что эта девчонка сыграет в жизни друга не последнюю роль. Только вот предупредить более конкретно он не мог, боясь вспугнуть притаившуюся на плече Димона птицу счастья.

– Собирайся, народ, – прошептал Женька и прилип взглядом к почерневшим глазам внука Императора, – кто домой сейчас пойдёт!

За ним был Сашка, Дёня и Кир. Киру же достались запирающие автобус слова:

– А кто не собирается, бутылка разбивается.

Пять пар глаз подёрнулись сонным туманом, когда Диметриуш громко выдохнул и повернул голову в сторону прятавшейся за гранью сна малявки.

– Эй, мелюзга! – позвал он, осторожно пытаясь нащупать связь с девчонкой. – Ты что там делаешь?

Она высунула из укрытия любопытный нос, щедро усыпанный мелкими веснушками, и неуверенно переступила с ноги на ногу. Димон торопливо хлестнул по ослепительной ауре арканом, чтобы зацепить автобус, и улыбнулся, когда петля надежно обхватила ни о чём не подозревающую любительницу подглядывать за чужой жизнью. Парень даже удивился немного тому, как легко всё получилось: девчонка мало того, что оказалась сильным медиумом, она была словно создана для него, для Диметриуша Бьёри. Иные пилоты всю жизнь искали такого проводника и не находили, а тут погляди-ка…

Жалко, что возраст не позволяет забрать её в школу прямо сейчас. Круто было бы.

– Тебе мама не говорила разве, что подсматривать нехорошо? – Димон забросил первый камень, чтобы только посмотреть на реакцию медиума.

– Не твоё дело, – буркнула девочка и слегка покраснела.

– Не стыдно? – продолжал давить молодой Бьёри.

– Ещё чего! – аркан натянулся, но уходить вредная мелюзга не собиралась. Она помахала в сторону Димона маленьким розовым пальчиком и важно произнесла:

– Ты сам в мой сон забрался. Вот пусть тебе и будет стыдно… Слушай, а что это вы делаете? – она с любопытством посмотрела на замерших в странной позе парней. – Это игра какая-то? Я тоже хочу!

«Устыдить, значит, не получится,