В вечер, когда состоялся тот знаменательный разговор, заботливый  Муса боролся в подвале с небывалым нашествием крыс, которые, словно мошкара на огонь, лезли и лезли в трёхэтажное здание, принадлежавшее «Клабу», прогрызая зубами себе дорогу и насмерть затаптывая своих менее расторопных товарок.

– Проклял нас кто, что ли? – бормотал старый демон, забыв об императорском внучке, который вместе с друзьями праздновал наверху то ли чей-то день рождения, то ли победу на каком-то турнире... Не до того было бедному Мусе, впрочем, оно и к лучшему. Неизвестно, как бы сложилась судьба молодого Диметриуша, узнай о той беседе Император.

За столиком сидело трое: сам Димон, друг его лучший Жека Ракета и Богдан Дроздов, капитан «Беркутов». Человек. Именно он сегодня «проиграл стол», а потому компания кутила за его счет.

– На той неделе видел статью в «Спортивном вестнике»? – спросил Дрозд, лениво потирая указательным пальцем край своего бокала. – Опять вас в использовании магии обвиняли.

Димон поморщился, как от кислого, и отставил в сторону своё пиво, а собеседник продолжил:

– И как вы это терпите, я б уже убил кого-нибудь.

– Так и терпим, – проворчал Бьёри, прикидывая мысленно, поможет ли преданный Муса в случае чего спрятать тело. – А вообще, пользоваться магией во время состязания – неспортивно. Я знаю, что я ею не пользуюсь во время игры, мои друзья это знают... И если кому-то охота почесать грязные языки, то пусть засунут их себе в жопу. Говорят, завистливая слюна при геморе хорошо помогает...

Димону совсем не нравилось направление, которое приняла беседа. И статья, о которой говорил Дрозд, взбесила его гораздо больше, чем могло показаться. А всё потому, что эта фраза... Ну, эта, про магию и демонские штучки, в той или иной форме всплывала в жизни юного Бьёри постоянно. Неважно, что он делал: учился ли, играл ли, занимался спортом или пытался клеить девчонок. Всегда одно и то же: ты ничто без своих демонских штучек.

– Оно-то так, – Богдан криво усмехнулся. – Но это же не допинг. Его анализы не покажут...

– Судья магию видит, – возразил Димон, заранее зная, что оппонент ответит. И оппонент поторопился оправдать ожидания своего собеседника.

– Судья... – протянул тот. – Скажешь тоже... Он же из ваших. Ясно, кому подсуживать станет, если что...

Диметриушу оставалось только скрипнуть зло зубами и нервно оглянуться в поисках поддержки. Как назло, именно в тот вечер рядом не оказалось никого из тех его друзей, кто смог бы охладить горячую голову. Зато Женька Ракета был тут как под заказ. В их компании только он обладал характером, вспыльчивым настолько, что на его фоне Диметриуш Бьёри казался ангелочком и тихоней.

– Забей фонтан, – грубо перебил Женька. – Дерьмом несёт. Мы вас уже уделали столько раз, что сделать снова на вашем поле – как два пальца об асфальт.

– А не слабо? – поторопился спросить Дроздов, и Димон поморщился. Выбор перед ним стоял не из приятных: либо сказать «не слабо» и нарушить тем самым главное родительское правило «не соваться на неконтролируемые земли», либо признать, что Женька трепло.

И вот теперь, играя на чужом поле, он тревожился не о том, чтобы занести мяч в ворота соперника, не о том, чтобы не заработать штрафной или пенальти. Волновало его только одно: чтобы отец не узнал.

Когда же в перерыве между таймами все шесть игроков команды «Огненные демоны» ощутили одновременно, что их заперли, словно крыс в мышеловке, приоритеты слегка изменились. Теперь уже думалось не об избитой заднице, а о материнских слезах, если это Охотники, и если они решили их убить. И о позоре, если решили не убивать, а шантажировать родителей их жизнями.