— Викусь, что-то важное? Я немного занята, — как-то нервно ответила сестра.

— Да, Юль, твой миллионер вернулся.

— Охо-хо! — выдала она, и в динамик раздалось сильное шуршание.

Появилось тяжелое дыхание, а за хлопком двери воцарилась тишина, вскоре нарушенная сестрой:

— Ну, рассказывай.

— Я хочу отказаться.

— Черт, Вик, с ума сошла?! — воскликнула она, и голос эхом разнесся по помещению, в котором она находилась. — Ты хоть представляешь, скольких мне трудов стоило организовать внезапную амнезию у всего окружения Ходорова?

— А ты сейчас где?

— Не поверишь, с другом Романа. Этот ублюдок не шел на уговоры. Пришлось пообещать ему одно свидание в его апартаментах.

— Юля, — встревоженно произнесла я, поражаясь, на что пошла сестра ради перевоспитания богатенького сынка.

— Не юлькай мне тут! Не бойся, спать с ним не стану. Скажу, что эти дни, поэтому обойдемся без интима, — она хихикнула и уже голосом, способным разрезать металл, добавила: — А ты даже не думай отказываться! Поняла?

— А ты не дави на меня! — ответила в том же тоне. — Ты не представляешь, какой он… противный.

— Всего лишь? Ты в своем приюте возишься с облезлыми вонючими собаками, а тут же вполне приличный мужчина, не знающий, что такое настоящая жизнь.

— Не сравнивай!

— О, Господи, началось… Ладно, Вик, уговорила. Семьсот пятьдесят.

Я нахмурилась. Осмотрела пустынный дворик, откуда совсем недавно забрали детвору, так как уже начинало темнеть.

— Со своего кармана собралась добавить? — поразилась я.

— Нет. Начальство предлагало… — она замолчала. Вновь послышались торопливые шаги. — Он обещал миллион. Я тебе предложила только половину, предполагая, что придется потратиться на организацию этого «скромного» мероприятия, но некоторые даже денег не взяли, согласились помочь просто так. «Я не прочь поржать над салагой», — передразнила сестра чей-то мужской голос.

Я тем временем тоскливо оглядела пустые лавочки, желая присесть и переосмыслить творившийся вокруг меня дурдом. Семьсот пятьдесят тысяч мне даже с подработками не накопить! Но стоит ли поступаться своими принципами ради денег? Почему-то я была более чем уверена, что план сестры не крепче карточного домика, который в один момент непременно рухнет. Кем я буду тогда? Конечно, сейчас я зла, меня мало волнуют чувства Ходорова-младшего, и если бы с ним приключилась какая-нибудь пакость, то непременно позлорадствовала бы.

Но вдруг получится? 

Я начала кусать губы, медленно направляясь к своему дому.

— Юля, это ничем хорошим не закончится.

— Не беспокойся, я тебя вытащу из любой задницы. Ты только сделай. Давай, Викусь, приручи тявкающую дворняжку. Знаю, хочешь же. Разве самой не интересно, получится ли? А так как в тебе течет моя кровь, то уверена, что справишься.

— Вообще-то, это в тебе моя, а не наоборот! — градус настроения резко повысился, но тут же рухнул ниже отметки «ноль», стоило заметить возле подъезда сидевшего на скамье Романа.

Он со скучающим видом взирал на звезды, изредка поглядывал по сторонам. А едва увидел меня, вскочил.

— Эй, чего замолчала?

— Смотрю на дворняжку и не хочу к нему подходить, — бездумно озвучила свои мысли.

— А хвостом уже виляет?

— Пирожные купил с масляным кремом. Эти, которые есть невозможно.

— Ну, пусть сам и ест! Так, все, мне пора. Удачки, тебе, сестренка. Люблю!

— И я тебя, — вздохнула, нажав на кнопку завершения звонка.

Опять. Она не услышала моего ответа, уверенная, что соглашусь. А разве будет иначе? Сперва я хотела поиздеваться над Ходоровым-младшим, в полной мере поквитаться за смерть отца, теперь же — просто забыть о нем. Мама была права — не нужна мне никакая месть. От нее только хуже, как в мыслях, так и на душе. Она словно вязкая вонючая грязь, которая липнет со всех сторон, и ее не снять, не смыть, не избавиться по взмаху волшебной палочки.