Тянусь к ежедневнику, который Арсен прихватил с собой из машины, и быстро пишу.

«Ты сказал, только достойному. Тому, кого я люблю. А это ты».

— Нет, — Арсен прикрывает глаза рукой, — нет, Агата, тебе нельзя любить меня. Ты должна выйти замуж, нарожать детей и быть счастливой. А меня забыть.

В дверь стучат — принесли мою одежду, постиранную и высушенную. Быстро переодеваюсь в ванной, и когда выхожу, меня уже ждет Семен. Арсен стоит у окна, сложив на груди руки. Прощаемся на расстоянии, но выходя я оборачиваюсь. И во взгляде, которым он меня провожает, явно сквозит горечь.

8. Глава 7

— И после этого ты перестал материться? — Ямпольский внимательно оглядел Бориса, а потом возвел глаза к потолку. — Боря, ты нормальный? Нет, само решение правильное, но поверить цыганке!

— Видел бы ты эту цыганку, — буркнул Навроцкий, — а лучше послушал.

Арсен с Борисом конец рабочей недели проводили в клубе, у Навроцкого жена с дочерью уехали на отдых, и они встретились обговорить детали предстоящей сделки.

Навроцкий руководил собственным модельным агентством «Elit Models Lux», которое Арсен собирался у него выкупить и присоединить к недавно приобретенному медийному холдингу. С Борисом он планировал рассчитаться акциями холдинга. Собственно, это они как раз и собирались обсудить.

Борьку Арсен знал еще со студенческих времен, их нельзя было назвать друзьями, скорее, хорошими знакомыми. Однажды Навроцкий попал в историю, связанную с контрабандой антиквариата. Даже не столько он сам, сколько его жена София. Ямпольский ему помог, вот и сложились с тех пор отношения.

Мужчины сидели в вип-зоне над танцполом, Борис утверждал, что там хороший обзор. Еще лучший обзор давали висящие по периметру экраны, на которых танцующих можно было разглядеть детальнее.

Навроцкий высматривал в толпе «форматных», по его выражению, девочек. Если такие находились, им делались интересные предложения по сотрудничеству. По крайней мере, нескольких своих лучших моделей Навроцкий нашел именно так. Если, конечно, не обманывал.

А пока он делился с Ямпольским бедой — на днях Борис обматерил цыганку. Опять же по рассказам Борьки она начала первая, но тут неясно, Борька сам известный матерщинник. Ямпольский склонялся, скорее, к тому, что цыганка была слишком навязчива в своих желаниях погадать Борису, а у того слишком быстро иссякло терпение.

В общем, цыганка предупредила Бориса, что отныне с каждым произнесенным вслух матерным словом размеры его мужского достоинства будут неумолимо уменьшаться.

— Так и сказала сучка, — удрученно качнул головой Борис, — член, говорит, у тебя будет укорачиваться. Ну ты помнишь, как у Пиноккио нос от брехни длиннее становился?

— Ты уверен, что правильно ее понял? — усомнился Арсен.

— А там не понять сложно, Арс, член у меня один. И знаешь, что, — Навроцкий перешел на шепот, Арсен наклонился ближе, — мамой клянусь, мне показалось вчера, что работает. Уменьшился.

— Может, ты замерз, Боря? — предположил Ямпольский.

— Летом? — саркастически поднял брови тот.

— Тебе надо за ним понаблюдать, — предложил Арсен. — Матернись, а потом сразу сделай контрольный замер. Ты с собой носи рулетку или линейку.

— Э, нет, — решительно поднял вверх ладони Борис, — может, тебе плюс-минус пара сантиметров не критично, у меня каждый миллиметр на счету. Так что теперь я активно использую слова-заменители.

— Слушай, откуда она вообще взялась на стоянке, эта цыганка? — сморщил лоб Ямпольский.

— А х… холера ее знает, — Боря безнадежно махнул рукой.

— Это потому, что ты веришь во всякую дичь, — убедительно сказал Арсен, — вот и сбывается. Черные кошки, пустые ведра…