– Не думал, что ты такая двуличная, – сказал он в конце танца со злостью и ушел из зала.

Совсем. Домой.

Я, ничего не понимая, подбежала к Вике и поинтересовалась:

— Слушай, ты не знаешь, в чем дело? Роман какой-то сам не свой.

— Что ты имеешь в виду? — притопывая ножкой в такт музыке и не глядя на меня, спросила подруга.

— Ну он сказал, что я двуличная, и ушел домой.

Вика резко развернулась ко мне и прищурила глаза:

— Не буду утверждать, что причина именно в этом, но я видела, как Ира подходила к нему, когда ты ушла за гирляндами. Мне показалось, они довольно мило общались…

Все стало предельно ясно. Скорее всего, она провернула с ним то же, что и с Антоном тогда в баре. Я набрала номер Ромы, но он не отвечал. Ожидаемо.

Совсем расстроившись, я прислонилась к стенке и пила второй бокал вина, когда ко мне подплыла староста:

— Ой, а чего это мы грустим? — насмешливо пропела она. – Неужто парень бросил?

Я равнодушно посмотрела и отвела глаза. У нее не получится вывести меня на эмоции. В конце концов, если отреагировать, то она только порадуется, что добилась своего.

Поняв, что я не собираюсь отвечать, она пожала плечами, грациозно развернулась и удалилась, виляя бедрами.

Я вздохнула и взяла третий бокал. Вика несколько раз спрашивала, все ли нормально, но я попросила оставить меня одну.

Ноги гудели от непривычно долгого ношения каблуков. Я направлялась к выходу, чтобы поискать в коридоре лавочку, как снова приглушили свет. Медленная мелодия бередила душу. В стороне я заметила ухмылку старосты, но не поддалась на провокацию и почти дошла до выхода, когда мое запястье поймали в тиски длинные пальцы мужчины, от взгляда на которого загорались звезды в моих глазах. Дыхание сбилось, и я перестала воспринимать окружающий мир. Он ослабил захват и нежно погладил пальцем запястье, где бешено стучал пульс.

— Не хотите потанцевать? — прищурившись, взглянул он на меня, и я впервые увидела неуверенность, будто он боялся отказа больше, чем хотел показать.

— Да, конечно… — прошелестела я.

Не уверена, услышал он или прочитал по губам, но мы вышли на танцпол. Его руки сомкнулись на моей талии. Я же положила ладони на его плечи и робко посмотрела ему в глаза. Все тревоги уплыли на второй план. Остались лишь мы вдвоем. Диско-шар раскидывал огни по залу, как звезды в космосе. Вернулось ощущение полета. Он мягко смотрел на меня и словно чего-то ожидал. Я забыла, где мы, кем приходится мне этот мужчина, и просто тонула в его взгляде и объятиях. Поглаживала широкую спину, но избегала зоны лопаток, интуитивно помня прошлую реакцию. Закусив губу, я подняла на него робкий взгляд и услышала прерывистый вздох:

— Малышева, вы сегодня поразительно красивы. — Он произнес это с обреченностью приговоренного к смертной казни.

— Я… Спасибо, Максим… Анатольевич… — Слова не хотели складываться в предложения, упорно теряя смысл.

Когда музыка закончилась, мы еще долго смотрели друг на друга. Пока не заиграла ритмичная танцевальная песня. Кто-то толкнул меня в плечо, и я очнулась, высвободившись из рук Максима Анатольевича. Еще раз бросила на него взгляд и ушла, оставляя мужчину одного, странно обессиленного, среди танцующих людей.

Я поискала глазами Вику, но не нашла. Выбежала из зала и, сменив надоевшие туфли на удобные сапоги, вышла на улицу. Желания возвращаться не было. Слишком неоднозначно на меня влияло присутствие преподавателя. А под влиянием алкоголя кто знает, что я могу себе вообразить. Я набрала номер подруги, и та подоспела через пару минут. Они с Антоном, оказывается, тоже были на улице. Мы решили, что праздник для нас закончился, вызвали такси и поехали домой. Антон остался у нас.