– Роман, – мягко произношу я, – вы ведь знаете правила.

Он коротко усмехается и хватает коньячную рюмку, взбалтывая напиток:

– С тобой легко забыться, Лена. И, кстати, может, ты уже перестанешь звать меня на «вы»? Мне тридцать пять, а не шестьдесят.

– Вежливость и учтивость – еще одно правило нашего клуба.

– Тогда, если я приглашу тебя на ужин, то услышу желанное «ты»? Скажем, в La Sirena Verde (с испанского: «Зеленая сирена»). Тебе понравится средиземноморская кухня, запеканка из креветок просто божественна. Тут совсем недалеко, – он лукаво прищуривается, – пять часов на самолете до Мадрида, а там на такси до Гран-Виа. Я могу заехать за тобой в пятницу около десяти утра, и мы встретим вместе испанский закат. Как тебе предложение?

Кручу в руке бокал золотого шампанского, наблюдая, как маленькие пузырьки шустро плывут вверх. Делаю глоток, ставлю бокал на стол и только потом смотрю Роману в глаза. Его взгляд затуманен желанием и крепким алкоголем.

Один. Два. Три.

Готов!

– Не думаю, что это возможно.

– Ты разбиваешь мне сердце, любовь моя.

– Лучше сдавайте его на хранение в гардероб при входе и забирайте в целости, когда покидаете нас.

Роман медленно качает головой, принимая юбилейный, десятый отказ, и откидывается на спинку дивана, подергивая верхнюю пуговицу на рубашке:

– Ты танцуешь сегодня?

– Конечно, – киваю я и оглядываюсь. Лика скользит вниз по пилону, ухватившись за него одной рукой. – Где-то через час.

– Значит, у нас есть еще целый час. Составишь мне компанию? Ты голодна? Заказать тебе что-нибудь?

– У нас, конечно, не средиземноморская кухня, но тоже неплохо готовят креветки.

– Заказ принят, любовь моя.

Роман увлеченно рассказывает о работе и путешествиях, а я цежу несчастный бокал шампанского, заедая резкий вкус креветками на шпажках, и внимательно слушаю собеседника. Он ходит сюда уже полгода, а последние три месяца ненавязчиво пытается ухаживать за мной. Просит посидеть с ним за столом, угощает выпивкой, беседует, но не заказывает тейблы (танец возле гостя, сидящего за столом. – Прим. авт.) и приваты (танец в закрытой комнате. – Прим. авт.). Смотрит на мои танцы только на сцене. Пытается казаться приличным.

Ну да, а я мать Тереза.

– И потом он…

Недовольный рык прерывает Романа на полуслове.

– Охрана разберется, – успокаиваю я гостя и прислушиваюсь.

В грубом отборном мате получается выловить лишь намек на претензию. Накладка столов? Двойная бронь? Полина-Полина, а ведь так все хорошо начиналось. Сегодня ее первая самостоятельная смена, если Артур узнает про громкий провал, тут же уволит.

– Роман, вы меня извините?

– Конечно, Леночка! Я буду ждать твоего выступления.

Стараясь не показывать волнения, поднимаюсь из-за стола и быстро иду в глубь зала. Четверо злых мужчин с темными бородами зажимают Полину в тестостероновом кругу. Рядом уже стоят два охранника, Женя и Боря, и ждут критического момента, чтобы вмешаться. Смотрю на перепуганную Полину и понимаю, что сначала вмешаться придется мне, чтобы постараться избежать скандала. Прохожу между охранниками и громко произношу:

– Добрый вечер! Прошу всех успокоиться! Объясните, пожалуйста, в чем проблема?

Черноглазый мужчина зло зыркает на меня и цедит:

– Иди шест протри!

На языке вертится грубое: «Только если твоей рожей!» – но это не поможет. Расправляю плечи и делаю еще один шаг вперед, миролюбиво улыбаясь:

– Господа! Давайте решим конфликт спокойно. Уверена, мы во всем разберемся, если вы озвучите суть проблемы.

Черноглазый грозно раздувает ноздри и сжимает зубы. Его бритый под единичку друг наклоняется к моему лицу: