– Счастливым Клемента я не сделала, – объяснила Розмари. – Без меня ему было бы лучше. Видимо, я вообще не создана для брака. Ничего не поделаешь, русская кровь.

– Я и не знала, что вы русская.

– Да, да, мой дед был русский. Оттуда у меня все эти метания, неудовлетворенность. – Она помолчала. – Вы не возражаете, если я буду обращаться к вам по имени?

– Конечно, нет.

– А вы зовите меня Розмари. К чему эти церемонии? – Она загасила наполовину выкуренную сигарету и добавила со слабой улыбкой: – Я знаю, что кажусь вам грубой и невоспитанной. Впрочем, так оно и есть. Не думайте, что подобное от меня ускользнет. Я своенравная эгоистка, сумасбродка, всегда всем недовольна. И это, понимаете, часть моей натуры. Так что если даже я куда-нибудь и сбегу с Трэвором, то ничего не изменится. Все будет так и продолжаться.

– Тогда, может, вам лучше остаться с мужем?

Розмари с досадой вздохнула:

– Я не рождена для однообразной жизни в этом паршивом городишке, в окружении родственников мужа, практически без денег, когда горничные меняются одна за другой, не успеваешь оглянуться. В общем, мне надоело это убожество. Уеду с Трэвором, с ним мне будет спокойнее. Мы станем жить где-нибудь за границей, и он не будет проверять каждый счет из мясной лавки. Поймите, я просто не способна жить так, как сейчас. Без денег. Вот если бы Клемент был богат, по-настоящему, тогда бы другое дело. Думайте что хотите, но деньги решают все.

– А мне казалось, что вы и так ни в чем не нуждаетесь, – заметила Патрисия.

Розмари пожала плечами:

– Все зависит от того, что вы вкладываете в эти слова. Да, многие женщины были бы вполне счастливы иметь такого мужа как Клемент, я имею в виду с такими доходами. Однако мои запросы шире, в этом вся беда. Очень бы хотелось, чтобы все было иначе, но ведь себя не изменишь. И тут опять виновата моя русская кровь. Какое-то наказание, честное слово.

– Да, но, наверное, кроме русской, в вас течет и английская кровь. Почему бы вам не думать об этом?

Розмари бросила на нее печальный взгляд:

– Вы холодная англичанка, вам меня не понять.

Патрисия знала, что спорить бесполезно.

– Да, боюсь, вы правы.

– Именно это в вас меня больше привлекает, – призналась Розмари. – Мы с вами так не похожи. Вы в высшей степени практичны, а я нет. Вы не так остро все чувствуете, не так импульсивны. И страсти вас не разрывают, верно?

– Верно.

– В этом ваше счастье. Вообще-то корень зла в том, что Клемент никогда не мог удовлетворить меня эмоционально. Вряд ли вы это поймете. Подобное трудно выразить словами.

Надеясь избежать нудных объяснений, Патрисия поспешила заверить, что все превосходно поняла.

– Вряд ли, – задумчиво произнесла Розмари. – Ведь все так сложно, а вам не по душе сложные люди. Понимаете, я обладаю способностью видеть то, что чувствуют окружающие. Это очень мешает жить.

– Разве? А мне кажется, жить с подобным ощущением легче.

– Нет. Лучше не знать, что€ человека терзает внутри. От этого страдаешь вдвойне. Думаете, мне легко наблюдать, что€ творится с Клементом? Просто нервы не выдерживают.

– Может, вам сменить обстановку? Посмотреть на ситуацию со стороны. Ведь вы, наверное, испытывали симпатию к своему супругу, когда выходили замуж и…

– Нет! – воскликнула Розмари. Она замолчала, прикуривая очередную сигарету, а затем продолжила: – У меня много недостатков, но по крайней мере я себе не лгу. Я считала, что смогу поладить с Клементом. Не выходить же замуж за человека без средств. При всем желании из такого брака ничего получится. А тут я знала, что после смерти Сайласа он унаследует его состояние. Но вскоре выяснилось, что дядя Сайлас намерен жить и жить. Конечно, это хорошо, но не для меня. А он проживет долго, достаточно посмотреть на его мамашу Эмили. Старуха еще хоть куда. Правда, говорят, у дяди Сайласа слабое сердце. Но не подумайте, что я желаю ему смерти.