– Что, черт побери, я делаю? – сердито спросила она свое отражение в зеркале. – Ты только мучаешь себя, Кили.

Когда раздевалась, ей показалось, будто конечности отяжелели, словно какие-то свинцовые подвески. Умывшись, причесавшись и нанеся на кожу крем, она плюхнулась наконец в постель. Когда потянулась за будильником, вдруг раздался телефонный звонок.

– Алло. – Может, это Дакс?

– Привет! Что поделываешь?

– Николь! Привет. – Кили попыталась не обращать внимания на легкий укол разочарования и отнестись к нему как к несварению желудка.

– У тебя усталый голос, – заметила Николь.

– Правда? Это неудивительно. Я… я плохо спала вчера ночью, а сегодня был чертовски тяжелый день. Когда долго находишься в палате Конгресса, начинает казаться, будто стены ее смыкаются. А как дела дома? Все в порядке?

– Все хорошо. Чарлз втянул меня в свои дела – уговорил сегодня вечером пообедать с двумя спонсорами. Видела бы ты их жен! Привилегированные члены клубов «Синеволосых» и «Норки» из глубокой провинции. Такие неря-яхи! Да и Чарлз был в своем репертуаре, как заноза в заднице.

Чарлз Хеберн был одним из самых успешных рекламных агентов телестудии. Он продал больше рекламного времени большему количеству местных клиентов, чем все остальные агенты, вместе взятые. Его спокойная, уверенная манера общения привлекала к нему потенциальных спонсоров еще до того, как они имели возможность убедиться, насколько эффективно он управляется с их счетами.

– Николь, тебе меня не одурачить. Ты его обожаешь.

Та театрально вздохнула:

– Пожалуй, он ничего, если рядом больше никого нет и абсолютно нечего делать.

Кили засмеялась, несмотря на свое плохое настроение. Николь умела развеселить и как-то скрасить даже самые мрачные дни, поскольку сама никогда не впадала в депрессию.

– Все газеты полны сообщений о Даксе Деверексе и о его участии в подкомиссии. Я не знала об этом. А ты?

– Не знала до тех пор, пока сюда не приехала.

– Ну и?..

– Что ну и?..

– Черт, Кили, неужели я должна вытаскивать из тебя силой? Ты познакомилась с ним?

– Да.

– И?..

– Что и?.. – Болтовня Николь заставила Кили поежиться. – Ты расплавишь телефонный кабель, если не переменишь тон.

– Ничего не скрывай от меня, – сердито бросила Николь. – Что ты думаешь о Деверексе?

– Я не слишком много знаю о нем. Мы едва знакомы, Николь.

– О, ради всего святого! Ты же сама знаешь, что это самый лакомый кусочек мужской плоти, появившийся в нашем распоряжении в последнее время. Стоит только положить на него глаз, как ты тотчас же поймешь это. А я хочу положить на него не только глаз.

– Николь! – воскликнула Кили. – Когда ты познакомилась с ним?

– Я в действительности не знакома с ним. Он был на той же вечеринке, что и я, прошлым летом, я точно знаю это, но мне не удалось с ним познакомиться. Он сопровождал эту девицу Робинз, ну ты знаешь, ту самую, которая выскочила замуж за милого старичка, который так удачно вовремя помер месяцев через шесть после брачной церемонии, оставив ей все свои немереные средства, дом в Гарден-Дистрикт, хлопковую плантацию в Миссисипи и целую флотилию кораблей.

Горло Кили сжалось. Дакс и Маделин Робинз? Знала ли она об этом? Она сама удивилась, обнаружив, какую боль испытала, когда представила Дакса рядом с веселой яркой вдовушкой, красотой которой все постоянно восхищались.

– Ты еще здесь? – требовательно спросила Николь, поскольку Кили никак не отреагировала на ее реплику.

– Д-да. Просто я устала, Николь. Спасибо за звонок, но мне действительно необходимо лечь спать.

– С тобой все в порядке, детка? У тебя какой-то странный голос. У вас там действительно все нормально? – Николь отбросила свое добродушное подшучивание, и Кили понимала, что забота в ее дружеском голосе была искренней.