Я знаю, я предлагала. Сама сказала, что хочу его раздеть. Больше, конечно, чтобы тоже чем-то заняться, чтобы ему тоже было хорошо. Теперь хочу спасовать. Как представлю, что буду его раздевать – от стыда сгореть хочется. А еще от возбуждения. Теперь я знаю, что это такое.

— Смелее, — подгоняет.

Потом, когда видит, что я по-прежнему медлю и не спешу, кладет ладонь мне на бедро. Слегка сжимает и уводит руку между ног. Я пытаюсь закрыться. Господи, конечно пытаюсь. Раньше это было иначе. Не так. Он трогал меня, пока я лежала. Мы не смотрели друг другу в глаза, не читали во взглядах желание и похоть. Сейчас мы друг у друга как на ладони. Мне… непривычно.

— Позволь, — просит, когда у него не получается.

Я несмело расставляю ноги. Когда прикасается, не сдерживаю громкий хриплый стон.

— Мокрая. Пиздец, какая ты мокрая.

Его пальцы между ног вытворяют что-то невообразимое. Я задыхаюсь, пульс ускоряется, сердце барабанит о грудную клетку, а руки дрожат. Импульсы дрожи вообще прокатываются по всему телу. Исходят от низа живота выше, проскальзывают с невообразимой силой по телу: спине, рукам, ногам.

— Смотри на меня, — слышу словно сквозь толщу воды.

В его взгляде утопаю, стоит распахнуть веки. Смотрим друг на друга мучительно долго. Тан все еще ласкает меня пальцами, а я, не сдерживая стонов, приоткрываю рот и, подобно рыбе, выброшенной на берег, шевелю губами.

— Такая красивая, — отвешивает мне комплимент.

Я могу только кивнуть.

— Разденешь меня? Ты же хотела. И я… хочу.

Тан ложится на простынь и смотрит в упор на меня. Красивый, сексуальный, нереальный. Шрам ничуть его не портит, наоборот. Ему идет. Это странно – о таком думать. Но даже в этом изъяне я нахожу привлекательность. Красота в глазах смотрящего: только сейчас я понимаю значение этого выражения.

Набравшись смелости, прикасаюсь к застежке на его брюках. Аккуратно расстегиваю пуговицу, намеренно провожу ладонью по члену, когда тяну змейку вниз. Тан с шумом выдыхает, а я делаю глубокий вдох и тяну джинсы вниз. Конечно, он мне помогает. Остаются боксеры. С ними справиться легче, но решиться сложнее. Я не видела Тана там так близко. Не рассматривала, стесняясь. От вида внушительного бугра, скрытого черной тканью боксеров, мне становится жарко. Пульс учащается еще больше, я слышу, как удары сердца отзываются барабанной дробью в ушах.

Когда тянусь руками к боксерам и тяну их вниз, закрываю глаза. Тан меня видел, трогал, целовал. Исследовал все тело, я же… не могу так сразу решиться. Съеживаюсь, когда чувствую, как он обнимает меня за талию.

— Смотри на меня.

Широко распахиваю веки и смотрю на Тана. Он напротив. Обнимает меня, плотно прижимая к себе. Я… чувствую, как его член упирается мне в живот. Большой. Горячий. Пульсирующий.

— Ничего не будет, если ты не захочешь, — убеждает.

Наверное, стоило бы на этом закончить. Сказать, что не хочу и нам пора просто лечь спать, но я почему-то мотаю головой. В эту минуту совершенно ни о чем не думаю. Причины своего поступка стараюсь не искать. Просто… чувствую.

— Тогда смотри…

Тан отстраняется. Стоит на коленях и смотрит мне в глаза, затем – медленно опускает взгляд вниз. Я повторяю за ним. Словно завороженная смотрю на то, как Тан сжимает член в руке и проводит по нему ладонью.

Сглатываю и чувствую при этом неожиданный прилив возбуждения. Это странно, учитывая, что ничего необычного в его пенисе нет. Он… неприлично большой, с крупной розовой головкой, с рисунком венок вокруг. Испытываю неконтролируемое желание прикоснуться. Как только приближаю руку к члену – назад дороги уже нет. Тан перехватывает инициативу и сжимает своей рукой мои пальцы. Помогает, показывает, как ему приятно.