Официант шёл к двери, и его провожали взгляды местных жителей. От них несло плотоядным предвкушением. Сделав вид, что ничего не заметил, я протянул руку к бокалу с водой, глотнул и огляделся. На меня, пытаясь сфокусироваться, зло и растерянно смотрела Кинира, а Нарино лежало и сладко посапывало на столе среди своих тарелок и соусников, которыми оно окружило себя, рассказывая очередную байку про свои похождения. Внезапно меня тоже потянуло в сон, я схватился за свои клинки, а моя тарелка с недоеденным жаркое быстро приблизилась.

Дранкз волумский, опять?!

***

Мне было плохо. Чуть подняв голову, я попытался посмотреть по сторонам. В глазах потемнело.

– Мммм, – замычал я, рот почему-то наполнился вязкой слюной.

Справившись с приступом головокружения и тошноты и приподнявшись на локтях на своём ложе, я всё-таки смог осмотреться. Я оказался в той же гостевой комнате, мои клинки стояли там, где бы я их никогда не оставил, – у двери. Клинки я всегда ставил рядом с кроватью, вне зависимости от того, где ночевал. Нахлынули воспоминания о вечере: спящее Нарино, злая, борющаяся с накатывающим сном Кинира и безэмоциональная и какая-то бездушная Линн.

Коммуникатор, который я носил на руке, отсутствовал. Я обошёл всю комнату и вздохнул: придётся врываться к Линн без предупреждения. Подхватив клинки, я потянул вниз ручку двери. Дверь оказалась заперта. Теперь всё окончательно встало на свои места. Нас действительно решили не выпускать.

Я осмотрел дверь. Толстая добротная древесина. Не выбить. Подошёл к окну. За ним светилась тонкими голубоватыми линиями защитная силовая решётка. Подвинув кресло к двери и положив клинки на колени, я стал ждать.

Примерно через час моё терпение было вознаграждено. Дверь в тюрьму осторожно начала открываться. И открывалась она во внутрь, это позволило скользнуть за неё и затаиться. В щель просунулась голова глотерианца и негромко позвала голосом метаморфа:

– Эй, ушастый, ты уже очнулся?

Руку с клинком я остановил в миллиметре от шеи метаморфа.

– Нарино, – прошипел я, – ещё чуть-чуть, и ты бы стало короче на голову.

Оно быстро зашло в мою комнату, кинуло на кресло какие-то тряпки и бросило:

– Переодевайся, живо! Пойдём выручать Киниру и Линн.

Пока я надевал какой-то тёмно-синий балахон с капюшоном, метаморф быстро рассказывал:

– Когда я осознало, что нас пытаются усыпить, то сделало вид, что уснуло. Они не поняли, сплю я на самом деле или нет. Видимо, есть разница между считыванием эмоций и просто их употреблением.

Я хмыкнул про себя: не так прост, как казалось, наш метаморфик.

Тебя, меня и Киниру унесли в наши комнаты. А вот Линн, кажется, осталась в зале, где проходил ужин.

– Линн уже выпили, она вела себя, как замороженная, – мрачно сказал я.

Нарино хмыкнуло:

– Неа, она с собой что-то сделала. Ввела себе какой-то узконаправленный транквилизатор или другой препарат, который отключает любые чувства.

– Ты-то откуда знаешь? – удивился я.

– Так я не только жрало, как некоторые, – ехидно ответило оно, и у меня прямо зачесались руки, так захотелось врезать ему в челюсть, но оно, не подозревая о моих желаниях, продолжило: – Я ещё и слушало ответы Линн. Она отвечала обдуманно, взвешенно и мудро.

– Как ты освободилось? – спросил я Нарино, уязвлённый замечанием. Действительно, я ужинал, стараясь не обращать внимания на глотерианцев, сидевших рядом со мной во время трапезы. Стараясь не обращать внимания на заигрывания князя с Линн.

Нарино в облике глотера пожало плечами.

– Повезло. Один из глотеров решил попробовать мои эмоции. Князь себя странно повёл при нашей встрече. Все заметили. В общем, этот абориген явился, чтобы посмотреть, что во мне так привлекло внимание Нарсурия. Я снова сделало вид, что сплю, а когда у него не получилось выпить меня и он наклонился ближе, выкрикнуло: «Хххха!», и тот упал в обморок. Ну не бить же его по голове? – я промолчал. Именно так бы я и сделал. А Нарино рассказывало дальше: – Я порвало наволочку, знаешь Рэн, какие прочные у этих глотерианцы наволочки? В общем, порвало наволочку, связало глотерианца, заткнуло ему рот его трусами, – тут Нарино снова прервалось, видимо, вспоминая, как оно эпично добывало этот интимный предмет одежды, – затолкало его под кровать. Затем просто приняло его облик и пошло искать наших. Мне повезло: нас поселили в километре друг от друга и в коридорах нет магнитов с переменным полем, иначе меня быстро бы засекли. Вы с Кинирой спали, разбудить вас я не смогло, Линн не нашло, искать не решилось. Пришлось ждать, когда снотворное перестанет действовать на вас. Когда тебя, Киниру и меня везли в это крыло, я запомнило путь: сначала в северное крыло в горизонтальном транспортёре три минуты двадцать три секунды, потом пересадка и пять минут в юго-восточном направлении. Чем ближе к залу, где мы ужинали, тем мощнее переменное магнитное поле. При выходе из транспортёра я не смогу поддерживать форму глотерианца.