Стою рядом и зачем-то слушаю, и вместе с ним прикидываю нашу утопию. У двойняшек уже есть папа, а у меня муж, и старания Андрея тут ни при чем, все сложнее.

На пол с тихим стуком шлепается мой телефон, и я вздрагиваю.

- Фото сброшу, - поднимаю сотовый, - но на счёт пятна я тебе уже все пояснила. 

- То есть ты думаешь, что я идиот, и верю, - он ставит Юру на ноги и за талию притягивает меня к себе. - Киса обманщица, лгунья, а я все равно. После тебя живу, как на отшибе. Не лезу к вам, чтобы не мешать. Поступаю, как надо, по совести. А ты? Тебе самой как живётся, хорошо?

- Мне не хорошо, - кладу руки поверх его, пытаюсь выпутаться из объятий, он притягивает ближе, чувствую, как под рубашкой вздымается его грудь, дышу знакомым ароматом, мне почему-то горько.

- Я больше ничего предлагать не буду, - он стискивает меня крепче, - сделаю, как считаю нужным. 

- Да делай, что хочешь, - бросаю в сердцах, не могу справиться с нервами, - Андрей, отпусти, - рявкаю.

Он резко отходит, и я едва не падаю. 

Он рывками, с тем же раздражением шагает к выходу, дёргает дверь, и на пороге сталкивается с Артуром. 

- Нет, ну на минуту нельзя оставить, - звучит мрачный смешок мужа. 

Они оба скрываются в коридоре. Слушаю шаги, мужские голоса по ту сторону двери. Завязываю волосы в шишку, тащу мячики на кровать, кубики, новую красивую машинку на веревочке - подарок на двадцать третье февраля.

Пытаемся играть, но у сына нет настроения, и у меня тоже. Артур так и пропадает с концами, а за окном уже темнеет. 

Выходные на ура прошли просто. 

Вдвоем маемся, возвращаются Вагиз с Алисой, дочка чувствует состояние брата и тоже начинает хныкать.

Вагиз вешает комбинезончик на крючок, оглядывается:

- Может, забрать ее? Как ты тут с ними? Артур где? 

- Не знаю, - задергиваю шторы, напеваю песенку, покачиваю Юру. - Что-то совсем все расклеились, - улыбаюсь, киваю, - заберите до ужина. Сегодня наверное, спать пораньше ляжем. Вымотались.

Вагиз шуршит пакетом с игрушками, вместе с Алисой направляется к бабушке. Хожу по номеру, свет не включаю, в полумраке ложусь на кровать.

Юра всё плачет, укачиваю и сама готова разрыдаться, это я виновата, за что я так ребенка обидела, надо было с ними всем вместе идти гулять.

Это Артур убежден, что воспитывать надо буквально с утробы, как те мамы, что всю беременность слушают классику, прививают ребенку вкус.

На самом деле ему плевать на них. Потому, что это не его дети. 

Эти мысли из себя не вырвать, хоть они и смолкают иногда.

Он их не любит.

Пытается, но не любит.

Вытираю мокрые щёчки, Юра вроде успокаивается, глажу по голове и целую, отвлекаюсь на стук в дверь и шепчу:

- Давай свет включим. Сколько там время-то, спать ещё рано.

Тихонько шагаю к двери, клацаю выключателем. Бросаю взгляд на часы и охаю - уже ужин.

Щелкаю замком. Натыкаюсь на Катю в вечернем платье.

Принес черт.

- Сможешь пять минут с Юрой посидеть? - тараторю прежде, чем она успевает открыть рот. - Нужно за едой сбегать, боюсь, что в ресторане он опять расплачется. Только успокоился.

- Посижу, - она без энтузиазма соглашается.

Несу Юру в кроватку, колеблюсь.

- Посижу, - заверяет она. - Иди.

- Я быстро, - набрасываю кардиган, тороплюсь в ресторан. Мельком замечаю Вагиза и Олли за столом, с ними Алиса. 

Из братьев никого нет.

Артур так и не вернулся, не пришел на ужин.

Хватаю, что есть, кашу и детский чай, бегу обратно. Выхожу из лифта и налетаю на Катю.

- Ты же сказала посидишь, - упрекаю, не останавливаясь иду мимо.

- Смотри, - она хватает меня за руку, так, что я чуть не опрокидываю чай на себя. - Видишь?