- Были уверены в победе? - она с любопытством поворачивается, смотрит на меня. У нее и глаза шоколадные, темные. Большие, и густыми ресницами хлоп.

- Нет. Не боялись угроз и смерти, - отвечаю, в ответ смотрю на нее. Слишком долго, поспешно отвожу взгляд.

Сидим, между нами кошка, я выпускаю дым. Шарю в кармане, нащупываю конфету. Сегодня едем на ужин к родителям, но с Мариной уже с утра разворошили одну коробку с грильяжем.

И кое-что осталось.

- С праздником, - протягиваю девушке конфету в зелёной обертке. - С восьмым марта.

Она внимательно ее изучает. И, хитро сощурившись, напоминает детское правило:

- Конфеты у незнакомых дяденек брать нельзя.

- Не такой уж я и старый, - хмыкаю. Да, мне почти тридцать, а ей лет двадцать. Но я неплохо выгляжу, никакой я не дяденька, пусть не врет. - Я Алан, - представляюсь, покачиваю конфеткой.

Она прячет улыбку в воротник. Тянет тонкие пальцы, забирает грильяж. Подумав, говорит:

- Юля.

Юля. От греческого - пушистая. Кошачье какое-то имя, мягкое. 

Ветер развевает ее волосы, до меня долетает аромат духов. Ягоды, ваниль, что-то шоколадное. 

Затягиваюсь дымом. Она теребит фантик. Снова достает телефон. Смотрит на время и выуживает из кармана красно-белую пачку сигарет.

Поднимаю бровь. Ещё и курит, такая мелкая и любопытная?

- О, нет, - шутливо выхватываю пачку. - Акции все эти знаешь? Воздушный шарик в обмен на сигарету, конфета?

Она поворачивается, улыбается.

- Ты как мой парень, - вздыхает, глядя на пачку. - Ладно, обмен.

Сам курю, а ее сигареты отобрал. Неверное воспитание, прицелившись, отправляю бычок в урну внизу.

- Праздник с парнем отмечаете? - кладу ее сигареты между нами, рядом с кошкой.

- Да, мы с парнем. И подруга с парнем. А ты? 

С парнем. В этом слове такая четкая между нами пропасть. Он такой же молокосос, как и она, наверняка. 

- А я с женой, - складываю руки на коленях. Вдыхаю холодный воздух, и уходить не хочется, возвращаться.

Она бросает взгляд на мои пальцы. Кольца на безымянном нет, но это ничего не значит, я женат глубоко и надолго.

- Мы на доверии, - улыбаюсь. 

- И доверие не зря? - она щурится.

- Нет. Вместе - значит, вместе, - повторяю фразу, которую себе не раз говорил. Наши взгляды пересекаются и задерживаются. Опять. Надолго.

Отвожу глаза первым, я, правда, уже женат, а история не знает сослагательного наклонения.

Смотрю на машину с шашечками, тормознувшую у входа. На выпорхнувшую из салона девушку. Черные волосы, стрижка как у царицы Клеопатры. Она отпускает такси.

Это Настя, подружка Андрея. Слегка виляет бедрами на каблуках, идёт к крыльцу.

Мысленно усмехаюсь - Настя одна прикатила, любовь Артура так и не приехала. Что там за девица, вообще, брат ее так тщательно скрывает, красавицу свою.

- Настя, - моя новая знакомая, эта самая, что о спартанцах благодаря мне узнала немножко больше - срывается с бортика и бежит к подружке Андрея.

Смотрю на девчачьи объятия, и в горле отчего-то встаёт липкий ком. 

Такой, внезапный и простой, слегка горький. 

Темные волосы, темные глаза. Запах ванили и ягод - это остаётся со мной.

- Алан, привет, - Настя поднимается по ступенькам. - Вы уже познакомились? Нет? - понимает по озадаченному лицу подруги и щебечет, вываливает пока ещё смутный, но уже приговор. - Юля, это Алан, он брат твоего Артура. 

Ее глаза округляются, сверкают.

А у меня вдруг екает. Это как в садике, где я забирал у девочки резинку на сончас. 

Как там, но уже по-взрослому.

15. Глава 14

В баре играет джаз, кажется, Дин Мартин, и под эту музыку отлично подошел бы американский виски, но я, наконец, дорвалась до текилы.