Мира вцепляется обеими руками в мою, но я сильнее. Нежный бутон даёт сок. Девчонка сдаётся на милость победителя. По пунцовым щекам текут слёзы, и я больше не удерживаю Миру за волосы.

— Купил, — стонет она истошно. — Я вещь? Чем тогда ты лучше того, другого?

Обнимаю малышку и отправляю её душеньку в полёт второй раз за вечер.

— Ну какая же ты вещь, родная моя. Но с такой мамашей ты пропадёшь, — глажу Миру по щеке мокрыми от сладких соков пальцами, обвожу контур пухлых губ. — А я буду тебя любить и баловать. Ты ни в чём не будешь знать отказа.

— Тогда нам надо поговорить… — Миру трясёт, но не от страха.

— Валяй! — Поговорить и правда придётся, зато потом она будет у меня с руки есть.

— Сейчас! — Мира сползает с моих колен и идёт в прихожую.

Поправляю взбунтовавшуюся плоть и любуюсь упругими бёдрами, обтянутыми красным кружевом. Предвкушаю первую сцену ревности. Слышу, как Мира лезет на вешалку. Надо же, всё-таки прошляпил… Печку разжигал.

Подливаю вина в бокалы и отпиваю глоток. Моя фея возвращается, держа в руках Ленкины туфли и сумку. В голове быстро складывается легенда про скоротечный роман.

— Что ты сделал с Леной? И не говори, что она тебя бросила.

Поперхнувшись вином, захожусь кашлем. Я бы меньше удивился, если бы и правда в моём дворе приземлился астероид.

— С этого места поподробнее, — вытираю салфеткой рот. — Откуда ты Ленку знаешь?

— От верблюда! — хамит в ответ разбушевавшаяся малышка. — Я первая спросила.

— Не дерзи, а то отшлёпаю.

— Я жду, Юра! — Мира седлает стул и проедает меня бедовыми глазами. Ох, недаром у беды они зелёные.

Достаю из кармана телефон и с тяжким вздохом ищу неудалённые фотки с Ленкой. Что-то заснял вживую, напоив её до поросячьего визга, что-то смонтировал в фотошопе так, что не подкопаешься.

— Мы точно про одну девушку говорим? Не думал, что у тебя такие распущенные подружки.

— Что там у тебя? — вытягивает Мира шею.

— Картинки занятные. Только чтобы посмотреть их, нужно вернуться ко мне на ручки.

Мира смотрит недоверчиво, но в глазах уже нет того страха.

— Иди, маленькая, иди. Полюбуйся на подруженьку.

Мира возвращается в мои объятья, и я вручаю ей телефон.

— Ох… — с прелестных губ срывается крепкое словцо. — Это действительно она? Мы с ней общались-то всего час от силы. Такая девочка приличная.

— В тихом омуте, как говориться… — отгибаю чашу лифчика и вскоре в моих пальцах рождается крепкая горошина. — Вот ты вроде тоже ко мне такая пай-девочка села.

Прикусываю язык. Собственно говоря, я сам малышку и растлил. Ляпнул и ляпнул. Мира уже тяжело дышит от новой ласки и скоро вообще забудет про Лену. Можно тащить в постельку.

Но Мира собирается с силами и убирает мою руку от своей груди:

— Её документы. Что они у тебя делают? И почему она оставила у тебя свои вещи? Или ты ей тоже нарядов накупил?

— Мирёныш, ты ревнуешь, что ли? — Мои руки не для скуки. Так и ползают по ладному телу малышки. — Ехал рано утром по центру. Пожалел бухую дурочку. Привёз сюда и три дня отпаивал чаями. У нас с ней не было ничего. Чем хочешь поклянусь. Купил ей билет до Архангельска, одежду — джинсы, куртку, кроссовки. Её-то платье восстановлению не подлежало. А сумку с туфлями Ленка попросила выкинуть. Чтобы не напоминали про ночь позора.

— Но аттестат?

— Наверное, забыла. Я в сумку не заглядывал.

— А фотки у тебя откуда? — спохватывается Мира.

— Ах, да! Фотки… Лена сидела рыдала, что крупную сумму денег нужно найти до вечера. Заехал с ней в клуб, где она отжигала, а мне там такую галерею скинули. Мирёныш, пошли в кроватку. Я тебе небо в алмазах покажу.