Улыбаюсь, вспоминая наше утро. Бёдра, едва прикрытые моей футболкой. А чего стоят бесстыдно торчащие коленки Миры, когда она с ногами забралась на стул. Чуть минералкой не подавился. Подобную непосредственность можно было бы приравнять к вульгарности, если бы передо мной сидела не Мира. Она вчера не просто ворвалась в мою машину в костюме средневековой куртизанки, она с душеубийственной грацией вошла «с ноги» в мою жизнь.

От воспоминаний кровь приливает не туда куда сейчас надо. Ёрзаю на диване и злюсь, что не усадил Миру рядом с собой. Примечаю за дальним столиком двух знакомых дамочек. Только пришли, а уже высмотрели меня. Улыбка сползает с глянцевых лиц, стоит мне зыркнуть в их сторону. Рановато они сегодня начали охоту. Впрочем, в самый раз. Может, дёрнуть одну в машину?

— Ты определилась? — забираю у Миры меню.

— Не знаю, — пожимает она плечами, и мысль о других женщинах вылетает из головы. Тело чётко знает, кого хочет. Мира заправляет прядь за ухо. — Закажи сам, пожалуйста.

Сглатываю и мысленно целую маленькую мочку моей малышки. Туда просится бриллиантик. И не только туда… Чёрт, что со мной происходит? Машу рукой официанту, и сам смотрю мимо букв. Говорю наугад:

— Уважаемый, два стейка… Мира, тебе какой прожарки?

Она смотрит на своё отражение в стекле книжного шкафа, коих тут для красоты бесчисленное множество, и облизывает губы.

— С кровью.

Уф, как она это делает? Вроде невинный жест, а у меня, что называется, шлюзы переполнены. Киваю официанту:

— Два с кровью. Мне томатный сок, а даме…

— Мне тоже сок, — встревает Мира. — Томатный.

— Ей тоже сок, — повторяю, пряча улыбку.

Вечером будем пить с Мирой взрослые напитки и играть во взрослые игры. Мне чужды законы общества, да и девочка созрела. Не знаю почему, но целый день по этому поводу развожу с собой церемонии, в то время как похотливые паучки в закутках разума плетут затейливые узоры на предмет первой ночи с Мирой.

— О чём ты всё время думаешь? — тянусь через стол и накрываю ладонью тонкие пальчики, барабанящие слишком громко для дневной ресторанной дрёмы.

— Почему мать меня не любит?! — Глаза Миры наполняются слезами. — Никогда не любила.

— Может, она слишком себя любит? И в её сердце не осталось места?

— Она выгнала меня! — громко всхлипывает Мира.

— Тихо, маленькая. — Тону во взгляде, полном слёз, смотрю на искусанные губы и мечтаю попробовать их. — Теперь у тебя есть я. Иди ко мне.

Мира удивлённо смотрит по сторонам. Кроме нас и двух ночных бабочек, в ресторане обедает пожилая пара, но они слишком увлечены беседой, и два бизнесмена, которым на нас плевать. Они только пришли, и даже охотницы за дальним столиком пока их не очень интересуют. Улыбаюсь и громко шепчу:

— Видишь, на нас никто не смотрит. Иди ко мне.

— Мы же друзья, — мямлит Мира, точно язык онемел.

— Да, друзья. Один друг хочет пожалеть другого. Иди ко мне, — откидываюсь на диване и хлопаю по обивке рядом с собой. Хмурюсь: — Ты меня боишься, что ли?

— Вот ещё! — вскидывается Мира и развязной походкой пробирается ко мне на диван. Хочет плюхнуться рядом, но я усаживаю её к себе на колени. Мира ойкает, и румяный стыд ударяет ей в щёки.

Пока она справляется со своими тараканами, вдыхаю её аромат и ощущаю уже знакомое головокружение. Я точно на ней помешан, как тот киношный вампир. Ещё немного, и сам сброшу её с колен, чтобы не сожрать вместо стейка прямо на столе. Хочу её всю, от макушки до пят.

— Ты собирался меня пожалеть, — робко напоминает Мира. Её лицо так близко, потянись губами и первый поцелуй неминуем.