— Хорошо, — блеет в трубку Регина, — только вот как быть, если…

— Никаких «если»! — Сбрасываю звонок, и с губ срывается крепкое словцо.

Пододвигаю к себе папку и подписываю документы с такой злостью, что прорываю один документ стержнем. Ору в коммутатор короткое:

— Соня!

Отшвыриваю ручку и вновь открываю фото Миры:

— Как же вы с Серёгой жили с этим чудовищем?

Соня врывается в кабинет с выпученными глазами:

— Здесь я!

— Документ замени. Порвался.

Соня хватается за сердце и плетётся к столу:

— Что ж так орать-то?

На людях Соня ведёт себя деликатно, но, когда мы вдвоём, может и пофамильярничать. Она со мной с самого начала работает и дело знает. Наверное, я и правда сегодня не в себе, раз она напоминает о назначении цветных стикеров.

Едва дожидаюсь конца переговоров. Юрист у меня толковый, начальники цехов тоже. Получаем нужные условия с лихвой. Жму руки партнёрам и вскоре уже вылетаю на внедорожнике из ворот. Регина встречает меня с улыбкой сытой кошки, но не спешит приглашать в квартиру.

— Нашлась Мира. Уехала с подругой.

— То есть?

— Сказала, что хочет пожить самостоятельно, — Регина пожимает плечами и отводит глаза.

— Может, вы пригласите меня в квартиру? Я вашу дочь всю ночь по клубам искал.

— Вы извините, Никита Петрович, но мне надо собираться на тренировку.

— Подождёт ваша тренировка, — нажимаю плечом на дверь и, отодвинув Регину в сторону, шагаю прямиком в гостиную. — Вы даже не соизволили мне позвонить. О, какие розы? Мирина подружка подарила не иначе.

— Почему подружка? — Регина кусает губы. — Вы считаете, мне не могут подарить цветы поклонники?

— Могут, конечно, могут, — взгляд падает на краешек пятитысячной купюры. Он выглядывает из-под подушки. Плюхаюсь рядом с ней. Вчера на этом месте сидела Регина. Приподнимаю подушку и цокаю языком. — И денег поклонники накинули на бедность, да?

— По какому вообще праву вы ввалились в мою квартиру?

— Хотя бы на том основании, что Серёга был мне другом! — вскакиваю с дивана и, схватив Регину за отвороты кенгурухи, впечатываю отвратную бабу в стену. — Ты кому дочь продала, тварь? Я тебя сейчас по стене размажу!

— Я её не продавала! — взвизгивает Регина. — Она сама с мужиком пришла. Кошка драная! Сказала, что уезжает. Он денег дал! На бедность, как ты говоришь.

— Не тычь мне? Что за мужик? Как звать? — меня трясёт от гнева. Я уже совершенно уверен, какое имя услышу из уст этой дряни.

— Нормальный мужик, — лицо Регины перекосило, она испуганно тараторит сквозь слёзы: —Потап зовут. Хорошее имя.

— То есть ты отдала дочь мужику, потому что имя у него красивое?

— Нет, конечно. Главное, что он Мирочке понравился.

— Вчера тебя особо не заботило, нравлюсь я ей или нет. Телефон Потапа этого. Живо!

— А у меня его нет, — вжимается в стену Регина.

— Да твою дивизию!

— Правда, нет.

— Телефон Миры!

— Сейчас, — Регина взглядом указывает на свои искусственные дыни под кенгурухой.

Убираю руки. Мирина мать семенит к столу. Она разблокирует свой телефон и диктует номер. Тут же набираю — абонент не доступен.

— Мобильник заряжен был у Миры?

— Почём я знаю, — Регина плюхается на диван и накрывает деньги подушкой.

— М-да. Похоже, мне одному придётся идти в полицию.

— Зачем? — Регина посильнее придавливает деньги подушкой. — Мира же нашлась.

— Ты её продала.

— Не докажете! Объявление я удалила ещё вчера.

— Может быть, — улыбаюсь я. — Только бесследно ничего не проходит в интернете. К тому же у меня сохранился скрин. Так что подумай хорошо. Всё ты мне сказала?

— Да. Честное слово.

— Живи пока.

Выхожу на улицу, будто из затхлого подземелья. Регина гиена почище Авдеева и Юрки Шакала вместе взятых.