– Говорят, его отравили.

– Нет, столкнули с крыши шестого этажа.

– Да нет! Варя, племянница Петра Ивановича, сказала Верочке, а Верочка мне, что Бегемотика нашли сегодня утром мёртвым в кабинете ректора в луже крови.

– Какая чушь! – возмутилась Вероника. – Я была сегодня утром в кабинете ректора, никакой лужи крови, а уж тем более бездыханного тела Матвея Тимофеевича там не было.

– Но кабинет ректора могли успеть привести в порядок до твоего прихода…

– Ребята! Внимание! – вошедший в аудиторию Аристарх Вениаминович постучал ручкой по учительскому столу, – Попрошу тишины! Матвей Тимофеевич уехал в командировку на две недели, поэтому все его пары буду заменять я. Рассаживайтесь по местам, начнём занятие.

– В командировку, – разочаровано протянул Егор, моментально потерявший интерес к теме разговора.

– Димка, пошли, – махнул он белобрысому приятелю.

Тот стоял бледный и растерянный. Страшные слухи о Матвее Тимофеевиче вызвали у впечатлительного молодого человека, известного среди одногруппников своими пацифистскими взглядами, состояние близкое к шоку. Егору пришлось хлопнуть ушедшего в себя парня по плечу, чтобы привлечь его внимание. Дима встрепенулся, и двое друзей, а следом и остальные студенты начали расходиться по своим местам.

Леночка, которая никак не могла прийти в себя после пережитого потрясения, ёрзала на стуле и что-то возбуждённо нашёптывала Никите, схватив его за руку. А тот, выслушав её, начал успокаивать елейным голоском, будто разговаривает с впечатлительным ребёнком:

– Не переживай. Раз Аристарх Вениаминович сказал, что Матвей Тимофеевич в командировке, значит так и есть.

«Тьфу ты! Какая идиллия!» – поморщилась Вероника, с нескрываемым отвращением наблюдавшая милое воркование двух голубков. Нет, пусть уж лучше её отчислят из Университета, чем она хотя бы на час влюбится в этого заносчивого Никиту, умудряющего при этом быть таким приторно-сладким в общении с красавицей-Леночкой.

– Ника, – сердито прошептала Наташа и толкнула локтём подругу, – ты, что, спишь? Тебя к доске вызывают.

И, догадавшись, что Вероника даже условие задачи не записала, быстро сделала то же, что и Никита на прошлой паре для своей соседки по парте – подсунула подруге свою тетрадь.

Вероника поднялась и неторопливо пошла между рядами парт к доске, судорожно пытаясь вникнуть в условие задачи. Для этого ей необходимо было выкинуть из головы мысли о действующем ей на нервы парне, очень мешавшие сосредоточиться. Похоже, скорость была выбрана удачная, потому что когда Ника достигла конечной точки своего маршрута, у неё уже вырисовался подход к решению.                                  

Схватив мел, она принялась уверенно записывать трёхэтажные формулы, которые по мере приближения к ответу почему-то становились всё больше и больше, грозя не вместиться на доску по ширине. В какой-то момент Аристарх Вениаминович сообразил, что необходимо прийти на помощь заблудившийся в дебрях вычислений студентке. Он подошёл к доске и, нахмурив лоб, с головой нырнул в пучину цифр и символов. И когда сия пучина уже готова была поглотить обоих, спасательный круг был брошен оттуда, откуда оба утопающих не ожидали.

– Двинская, у тебя в третий формуле ошибка. Ты не учла граничные условия, – крикнул с места Никита.

«Чёрт! Точно!» От досады Вероника выронила мел из руки. Тот, стукнувшись об пол, откатился на несколько сантиметров. Ника наклонилась, и обнаружила его, лежащим ровно между левым и правым ботинком Аристарха Вениаминовича. В тот момент Вероника и не догадывалась, что картина, которая представилась её глазам, кардинально поменяет течение следующих двух недель её жизни. Да что там двух недель, она самым радикальным образом отразится на всей её дальнейшей жизни.