— Давай садись, мы уже далеко отъехали, — фыркнул недовольно парень и скрылся в салоне автомобиля.

Я поплелась обратно в машину и села на свое прежнее место.

Мы в абсолютной тишине доехали до того участка дороги и вместе вышли на улицу. Было уже темно, но этот район хорошо освещался, поэтому я без труда разглядела собаку.

Пес все еще лежал на дороге. Мы подошли ближе, и я, не сдержавшись, тихо ахнула.

— Он совсем малыш, — присела я к нему.

Серый щенок лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Я осторожно провела по его шерсти рукой, и он тут же открыл глаза.

— Похож на овчарку. — Марк присел рядом со мной на корточки. — Только какая-то смесь. Дворняга.

— У него кровь. Боже мой! — запаниковала я, увидев на своей руке красные полосы.

— Твою ж… — ругнулся Марк.

— Что будем делать? — Я с мольбой взглянула на него, надеясь увидеть в его глазах поддержку и сопереживание.

— Сейчас вернусь, — выдохнул он и встал.

— Ты куда?

— За пледом. Поедем в ветеринарку. Я знаю хорошую клинику. Они должны еще работать.

Марк ушел, а я улыбнулась и чуть не заплакала. Господи, мне было так жалко этого пса, что я забыла про злость на парня и теперь была ему благодарна. Все-таки он не такой черствый, как я думала.

— Мы спасем тебя. Ты только держись! — пробормотала я щенку и погладила его по голове.

Тот дернулся и заскулил, видимо от резкой боли.

— Тише-тише, лежи смирно, — успокоила я его.

Марк быстро вернулся и, завернув щенка в серый пушистый плед, взял его на руки.

— Что ж ты бегаешь, где попало, мелкий? — проворчал Марк и широкими шагами направился к автомобилю.

Я поспешила за ним. В машине он передал собаку мне, и мы поехали в больницу.

— Спасибо тебе, — проронила я тихо, когда немного перевела дух.

— Угу, — задумчиво ответил Марк. — Только в больницу ты с ним сама пойдешь. Я из тачки не выйду больше. Там врач, скорее всего, женщина.

— Хорошо, спасибо, — вновь повторила я, понимая, что он имеет в виду.

Его фобия. Странная и неизученная. Сегодня Сабина рассказала мне о брате. И если честно, я сначала подумала, что меня разыгрывают. Но девочка была такой серьезной и грустной, что к концу ее рассказа я была абсолютно уверена — она говорит правду. И про меня тоже. Недаром он просил меня пожать ему руку. Что теперь со всем этим делать — я честно не знала.

Я, как будущий психолог, уже примерно представляла, что такое фобия. Это не психическое расстройство и может случиться с любым здоровым человеком.

Конечно, я была зла на Марка, и даже после всего услышанного у меня возникла мысль — так ему и надо. Но сейчас я взглянула на парня другими глазами. Ему требовалась помощь. Да, он был груб, но, наверное, заточение в доме сделало его таким. Он вынужден жить, отгородившись от людей и мира. Разумеется, тут и не таким можешь стать!

Я его не оправдывала, нет. Он обидел меня — это факт. Просто только что я увидела в нем и хорошие черты, и это заставило меня пересмотреть отношение к нему.

Мы ехали молча, думая каждый о своем. Я смотрела на щенка, но иногда украдкой бросала взгляд на Марка. Он вел машину уверенно и не очень быстро. Совсем не смотрел на меня и, кажется, полностью погрузился в свои собственные мысли.

Вскоре мы остановились напротив белого трехэтажного здания с вывеской «Ветеринарный центр. Мир животных».

— Ну, я пошла? — взглянула я на Марка.

— Удачи! — пожелал он хмуро, оставаясь все в той же глубокой задумчивости.

Я вышла из машины, аккуратно держа собаку на руках, и направилась в больницу.

На входе меня сразу встретили две женщины и, поохав, забрали щенка в кабинет. Потом одна из них вышла и сказала, что надо подождать примерно тридцать минут.