— Мы это выясняем.

— Я только надеюсь, вы не вздумаете использовать «все необходимые средства», чтобы добиться от начальника караула признания во всех смертных грехах? — почти ласково поинтересовался я и добавил чуть холоднее: — Не стоит.

Опять это переглядывание министров.

Эх, если бы я мог просто встать и объявить, что распускаю совет министров! Но играть в открытую нельзя, одно дело — препираться, дерзить, даже выпустить Гердера, а совсем другое — пытаться одним махом лишить их власти. Пока на моей стороне лишь один запуганный стражник, а на их — целая армия. Я все-таки не такой непроходимый дурак, чтобы верить, что успех, достигнутый запугиванием Ганса, удастся одним красноречием повторить с целым королевством. Стоит мне перейти грань, и будет не покушение, а убийство и открытый переворот.

Молчание затягивались. Чего они ждали от меня? Оправданий или обвинений? Скорее всего, судя по моему неадекватному поведению, ожидали в равной степени и того и другого.

Но суицидальными наклонностями я не страдал и сдал назад.

— Нет смысла искать виноватых, — сказал громко, чтобы меня услышали все присутствующие. — Давайте спишем все на досадное недоразумение и успокоимся?

Сакернавен не сводил с меня глаз, Крестный отец, тоже мне. Интересно, как ему удалось добиться такого авторитета, что все остальные министры ему в рот заглядывают?

Вдруг Сакернавен подарил мне уважительный кивок.

— А вы взрослеете, принц.

Ожидал, чего угодно, но только не этого. Что это? Временное перемирие? Что ж, пусть так, но, так как я, похоже, застрял здесь надолго, мне стоит немедленно искать доверенных людей, одного испуганного Ганса маловато.

***

Мельвидор и Леонер перехватили меня на подходе к покоям принца и практически силой затащили в комнату.

— Не слишком ли вы своевольничаете с его высочеством! — возмутился я, выдергивая локоть из цепких пальцев монаха.

Маг же тем временем привычно раскинул над покоями «Кокон тишины», и Леонер набросился на меня, уже не боясь огласки.

— Ты что себе позволяешь?! Ты куда полез?!

Я отступил от него на несколько шагов и с самым спокойным выражением лица, на которое был способен, сложил руки на груди и невозмутимо слушал. Интересно, что он имеет в виду? То, что я полез вчера в подземелье? Или то, что приказал освободить Гердера?

— Ладно, тебе приспичило поговорить с Рэйнелом, хотя это верх глупости, потому что он знал Эридана как свои пять пальцев. Но ты еще и наплевал на прямой приказ министров: запереть пленника, допросить и казнить! Нельзя с ними напролом! Нельзя!

— А Гердера вам совсем не жаль? — зачем-то спросил я, хотя ответ был очевиден.

— Конечно жаль! Но мы должны выбирать меньшее из зол!

Значит, «мы»? Местоимения множественного лица снимают ответственность?

Я спокойно выдержал его бешеный взгляд.

— А мне казалось, что каждый выбирает для себя.

— Ребенок! Какой же ты ребенок! — Монах схватился за крест и воздел глаза к полку.

Я же перевел взгляд на мага, до сих пор не проронившего ни слова.

— Мэл, а вы? Тоже так считаете? Не вы ли говорили, что я должен спасти несчастных послов?

Судя по тому, какое лицо стало у Леонера после этих слов, о нашем вчерашнем разговоре волшебник ему не сообщил.

— Говорил, — признал Мельвидор, бросив на друга умоляющий взгляд, мол, потом, погоди. — Но отпускать Рэйнела после покушения было верхом безрассудства. Он ведь может вернуться и закончить начатое.

— Не думаю.

В глазах волшебника зажглась догадка, тут же сменившаяся паникой.

— Он догадался?! — Маг вдруг схватил меня за плечо. — Скажи, догадался?!