Я сказал «не моя война»? Похоже, не ошибся — тут шли настоящие бои. Картина вырисовывалась все яснее. Теперь я понял, как происходил процесс управления королевством: Эридан позволил министрам взять бразды правления в свои руки не потому, что доверял им. Он их боялся, а они его — совсем нет. Потому что, если бы дела обстояли иначе, никто из министров не посмел бы так разговаривать с принцем крови.

Мельвидор смешался, ему явно было что сказать, но он не мог открыто спорить с министром.

Я бросил на волшебника разочарованный взгляд: я-то надеялся, что раз он заговорил, то непременно заступится, если не за меня, то хотя бы за принца. Но Мельвидор опустил глаза, зачарованно уставившись в свою тарелку, и явно не намеревался продолжать спор.

Что бы я там себе ни внушал, в отличие от своего двойника я вырос в иной атмосфере, и сдержаться мне было трудно. К тому же даже для своего мира примерной дисциплиной я никогда не отличался, о чем мне постоянно напоминали в школе и дома. Сейчас сдержаться было очень тяжело. Особенно, когда все присутствующие обернулись в мою сторону в ожидании… чего? Оправданий и смиренных объяснений?

Итак, от меня все еще ожидали ответа. Отвечать у меня точно не было желания, хотелось встать и выйти, просто так, молча, потому что было противно даже находиться с этими людьми за одним столом.

Но от меня ждали ответа, и я не сдержался. Что ж, господа министры, как пожелаете — отвечу, но потом не жалуйтесь.

— Я не обязан вам что-либо объяснять, — четко произнес я.

При моих словах Леонер даже перекрестился.

— Но мы должны знать, не затрагивает ли ваша болезнь интересы королевства, — не сдавался упрямый министр.

От злости даже вспомнил, как его зовут. Сакернавен, министерство юстиции.

Я стойко выдержал его взгляд, что, судя по тому, как яростно впился в свой крест Леонер, было для Эридана совершенно не свойственно.

— Трон не освободится, если вы об этом, — ответил я с милейшей улыбкой.

Мне показалось, что еще пара фраз в том же духе, и монах начнет грызть ногти. Маг побледнел, как скатерть.

М-да… Эридан, похоже, действительно, ничего подобного никогда не выдавал. Все министры как воды в рот набрали от подобной наглости. Весело. Мне захотелось закрепить успех и сказать что-нибудь еще не менее дерзкое, но я вовремя вспомнил о том, что здесь принято четвертовать самозванцев, и благоразумно сдал назад.

— Вернемся к трапезе и забудем о грустном, — предложил я так, будто ничего не произошло.

На этот раз мне не возражали.

***

— Что ты себе позволяешь? — набросился на меня Леонер, едва за нами закрылись двери покоев принца. Они с Мельвидором вызвались проводить «его высочество» и задержались, чтобы устроить мне головомойку.

Монах замахнулся на меня, и я был вынужден отпрыгнуть от него в сторону.

— Да ничего я такого не сделал! — дал я волю праведному гневу. — Они разговаривали с принцем, как с лишайной собакой…

— Вот именно, что с принцем, — перебил меня Леонер, — не с тобой, а с принцем. Чувствуешь разницу?

— Чувствую, — огрызнулся я. — Потому что разговаривать так с собой я бы не позволил.

— Да ты…

— Успокойтесь. — Маг встал между нами, не дав случиться смертоубийству, к которому, судя по всему, монах уже был готов. — Леонер, остынь.

— То-то же, — буркнул я.

— А ты, — тяжелый взгляд старика пригвоздил меня к месту, — должен понять, что это не игрушки. Министры — очень опасные люди. Особенно Сакернавен. Кого-кого, но его злить не стоит. Эридан никогда бы и слова против ему не сказал.

— Ну и осёл, — отозвался я.

Мельвидор скривился — давно было понятно, что он относился к Эридану с особой любовью и на любые антикомплименты в адрес принца реагировал болезненно.