Если бы я не была пьяной, уже умерла бы от неловкости. Но я пьяная... И смерть не спешит спасти меня от позора.

Смотрю на себя в зеркало. А я на себя в зеркало уже две недели не смотрела.

Кто эта пьяная зарёванная женщина?! Это что за очи Саурона??

Я отыскиваю в шкафчике одноразовую зубную щётку в коробочке из какого-то турецкого отеля, а шампанское во мне - новое лезвие.

И нет-нет-нет-нет!

Лезвие совсем не для того, чтобы демонстрировать Иштарову свои восхитительно гладкие прелести. А просто... просто... Ну просто так чувствуешь себя уверенней, вот! - пьяно убеждаю себя.

Это для меня, а не для него. Ну, как надеваешь под одежду красивое дорогое белье, когда идёшь на какое-нибудь важное событие. Ты же не собираешься его демонстрировать? Ты просто надеваешь его, чтобы чувствовать себя...

Что там чувствовать?..

Зависаю под тропическим душем, бестыже смакуя накативший флешбек от поцелуя. Он ведь уже случился... И никто никогда не узнает, что я чокнулась немножко от этих наглых губ.

Отмахиваюсь от презрительной гримасы мужа, тут же возникающей в моей голове.

- Пошел к черту... - бормочу я. - Не мешай мне...

Покачнувшись на ватных коленях, хватаюсь за полку, откуда сыпется на меня груда бутылочек и тюбиков.

- Ооо! Лиза, прости...

Начинаю поспешно собирать все обратно.

- Масочка, - разглядываю очередной тюбик. - С ментолом.

Моему убитому лицу очень нужно что-то с ментолом.

Потому что Иштаров такой очаровательный и уверенный в себе, а я - ужасная. Нам надо хоть немного выровнять “дано”, чтобы я не чувствовала себя тряпкой рядом с ним. Я же уже давно не шестнадцатилетняя девочка, которая просто хороша по факту.

Запрыгнув на раковину, Сева вылизывает открытый тюбик с мятной пастой. Отбираю у него, промываю под водой. Выдавливаю на щётку.

И мне даже немного жаль, что ощущение зубной щётки во рту стирает ощущение поцелуя. И хочется ещё один.

Очнись, Наташа! Никаких поцелуев. Ты с ума сошла? И моргнуть не успеешь, как этот ценитель взрослых кайфов познакомит тебя ещё с каким-нибудь. А трезвое утро никто не отменит.

Никаких поцелуев и никакого шампанского! Ты хоть понимаешь, что он подумает, что ты доступная женщина?!

Нет, я ничего не понимаю...

- Наташ, все нормально? - стук в дверь.

Я долго?

- Да! Я сейчас...

- Спускайся. Двенадцать скоро.

Выключаю воду, обматываюсь полотенцами.

Чуть стоящая на ногах, выползаю из душа.

Белье постирано. Мне ведь будет нужно что-то надеть завтра. Поэтому, халат надеваю на голое тело. И хоть он длинный и теплый, я чувствую себя абсолютно обнаженной. Прижимаю руками грудь. Соски торчат, зрелищно протыкая ткань халата.

- Хватит! - прижимаю их еще раз.

От прикосновений по телу течет густым сиропом нега.

Я должна спуститься к этому мужчине в таком состоянии?..

Это очень плохая идея.

Но Сева уже несётся вниз по лестнице, распушив хвост.

Выхожу следом, мнусь нерешительно на верхней ступеньке.

- ...И тебя с Наступающим, детка, - слышу воркующий голос Иштарова из гостиной.

Детка?! - распахиваю с ужасом глаза. Какая ещё детка??

- Не обижаю я твою Наталью Антоновну, - саркастически. - Чего это он вдруг скверный? Нормальный у меня характер. Насочиняешь тоже…

Лиза... - выдыхаю я.

- Накормил, да. Лиз, ну разберусь уж как-нибудь. Ты меня совсем-то в гендерные инвалиды не записывай.

Гендерный инвалид тут скорее я!

- Всё, празднуйте, сейчас связь рухнет. Много не пей! Ой, всё-всё. Шмеля поздравь… и всех там миньонов ваших. Передам.

Слышу, как идёт в мою сторону. Поправляю запах халата на груди.

Всё - вдох-выдох. Ты взрослая женщина, Наташа. Не стоит истерить из-за поцелуя! Он ни к чему не обязывает.