Зубанов переключился на десятую камеру. Из входной двери вышли, как ошпаренные, два охранника. С веником и совком в руках. Они подошли к брошенным окуркам и замели их.

И почти сразу же к крыльцу подъехали два «Мерседеса». Хозяйские «Мерседесы».

Полковник выключил монитор и спустился вниз. Он как раз должен был успеть к тому моменту, когда приехавшие поднимутся на второй этаж. Все расстояния и необходимое для их преодоления время были вымерены с точностью до секунд.

На этаж зашли братья Заикины, владельцы всех этих зданий, хранящегося в них добра и охраняющего их Зубанова.

Вначале появились их гладкие физиономии, потом мощные плечи, галстуки в горошек и добротные, купленные в Лондоне пальто.

– Здорово, охрана, – приветствовали они Зубанова. – Ну что? В наше отсутствие никаких происшествий не случилось?

– Так точно! – отрапортовал полковник. – Я вам нужен?

– Нет.

Братья прошли к себе и плотно прикрыли дверь. Зубанов прошел к себе в кабинет, сделал несколько необходимых записей и спустился вниз. Было ровно пятнадцать минут одиннадцатого. Машина стояла у крыльца.

– В спортзал, – приказал он.

– Будет сделано, – ответил водитель.

– Каждый день много, – сказал один из охранников. – Я даже когда на мастера сдавал, каждый день не тренировался.

– Ну это ты врешь.

– Гадом буду, не тренировался. Я как раз в то время чувиху одну закадрил. Такая чувиха!.. Я ее каждый день долбал раз по десять.

– Опять врешь. Чтобы и нормативы мастера, и десять раз… – Ну, может, пять. Я не считал. Не до того было… Днем тренировки с железом, ночью… Но все равно так, как‑здесь, не пахал. Вполовину пахал, если и день и ночь посчитать.

– Это все Зуб, – вступил третий охранник. – Он всех нас загонит. Откуда его только нашли… – Оттуда! Откуда еще?

– Сейчас приедет, опять начнет мозги парить. Чтоб ему… К крыльцу подъехала машина, и в спортзал вошел Зубанов.

– Постройте личный состав.

– Стройся.

– Здравия желаю! – приветствовал Зубанов выстроившуюся в две шеренги и на сегодня свободную от несения службы охрану.

– Здрасьте‑е, – нестройно поздоровались охранники и телохранители.

– Не понял? – удивился Зубанов.

– Здра‑в‑те! – исправился личный состав.

– Значит, так. Начнем с главного. С подведения итогов. Прошлыми вашими, которые я наблюдал три дня назад, успехами я недоволен. Это не работа. Это изображение работы. Это демонстрация телодвижений, рассчитанных на впечатлительную гражданскую публику. С сегодняшнего дня работаем полный контакт…

Охранники сдержанно охнули.

– Или вы думаете, что преступники тоже будут изображать удары, а не бить? Если вы так думаете, то вы ошибаетесь. На тренировках работать будем в перчатках, на спаррингах – без. Вопросы есть?

– А если кто‑нибудь нос сломает или еще чего? – спросили из рядов.

– На случай носа есть медицинская страховка, которую за вас оплачивают ваши хозяева. А «еще чего» прикрывать лучше надо. Кого более жесткие формы обучения не устраивают – могут подавать заявление об уходе. Больше вопросов нет? Тогда телохранители – ко мне, всем остальным – разойтись.

Шеренги рассыпались, обсуждая услышанное.

– Так можно калекой остаться… – Не можно, а останешься… – Звереет Зуб. Чем дальше, тем больше… Телохранители из распавшихся шеренг собрались вновь.

– К вам у меня тоже имеются персональные претензии и предложения. Но о них мы поговорим не здесь, – сказал Зубанов. – Кру‑гом. И шагом марш в тир.

Телохранители развернулись и пошли в тир.

– Отставить! Я сказал, не побрели толпой, а пошли. По‑человечески пошли!

Телохранители выстроились в две колонны и разом, с левой ноги пошли в тир. Который, судя по всему, не обещал им ничего хорошего.