– Все равно. Правила должны быть едины для всех!

– Кремень ты, полковник.

– На том стоим.

– Что еще?

– Существенного ничего. Ничего, с чем бы я не мог справиться своими силами.

– А как твои бывшие… Заикины?

– Затихли братья. Как и все остальные.

– Затихли, говоришь? Что‑то я в эту тишину не очень верю. Затишье, оно перед бурей бывает.

– Буря будет. Как не быть. Но не сейчас. Позже.

– Откуда знаешь?

– Знать – не знаю. А тенденцию просматриваю. Очень отчетливую тенденцию.

– Куда ползем?

– К войне ползем. И переделу мира. В общем, ситуация как перед Первой мировой войной. До выстрела в Сараеве.

– Думаешь, будет выстрел?

– Обязательно будет. Когда ситуация вызревает – стрелки непременно находятся.

– Что делить будем? Войной.

– Сферы влияния.

– Это я без тебя знаю. Меня интересует, что конкретно делить? Чтобы пораньше встать и к пирогу первым поспеть.

– В первую очередь транспорт.

– Почему именно транспорт?

– Исходя из сложившихся климатогеографических и экономических условий региона.

– Ну‑ка поясни.

– Восемьдесят процентов сырья завозится в регион извне. То есть из других регионов и из‑за границы. Транспортом завозится. В первую очередь железнодорожным.

– А почему не другим?

– Другого практически нет. Аэропорт маленький, взлетно‑посадочных полос всего две. И те – ни к черту. Большие «грузовики» на них не посадить. Они просто‑напросто бетон покрошат.

Остаются автомобили. Но их в расчет можно тоже не принимать. Дороги плохие, узкие, без развязок. Двум большегрузам нормально не разминуться. Серьезный грузопоток по ним не пропустишь. Пупок надорвешь.

– Значит, говоришь, остается только железка?

– Только. Тот, кто будет держать железку, будет держать за кадык всю торговлю. Потому что хочешь – не хочешь, а товар надо привозить. Всем надо!

Тот, кто подгребет под себя транспорт, будет назначать цены. Будет заказывать музыку.

– Красиво мыслишь, полковник! – восхитился Хозяин. – Я этот ребус два года решал, все никак решить не мог. А ты без году неделя пришел и разом все просчитал. Молодец!

Зубанов не выразил бурной радости по поводу высокой оценки его умственных способностей. Не было ничего сверхъестественного в этом, как выразился Хозяин, ребусе. На работе, на прежней работе, на настоящей работе, полковнику приходилось каждый день такие задачки решать. И не чета таким.

– Добро, полковник, – сказал Иван Степанович. – Раз ты такой умный, поедешь со мной завтра на одну встречу.

– Сколько охраны брать?

– Нисколько не брать. Туда, куда мы поедем, охрану не допускают. За порогом оставляют. Мне завтра тебя одного довольно будет. Да и ты не столько телохранителем, сколько консультантом поедешь. Слишком ты умный, чтобы просто пистолетом размахивать. Пора тебя к более серьезным делам приспосабливать.

– Готов? – спросил Иван Степанович.

– Нищему только подпоясаться… – показал полковник на переброшенную через пояс сбрую, на которой болтался пистолет.

– Ты, конечно, нищий, – кивнул Хозяин на возвышающееся сзади здание, огороженное трехметровым забором.

– Это лишь средства производства. Так сказать, станок… – Токарно‑револьверный, – ткнул в кобуру Хозяин. – Ладно, садись. Станочник… Зубанов сел в машину. На непривычное ему заднее сиденье.

– Поехали‑Ехали недолго. Потому что в центр города. В самый центр. К бывшему горкому партии, где теперь помещалась городская администрация. Начальство, хоть то, хоть другое, хоть третье, не желало покидать обжитые еще красными комиссарами места.

Хозяин и его главный охранник вошли в здание, без окрика миновали пост милиции и прошли в конференц‑зал. Зал был полон. Не самыми последними, если судить по покрою пиджаков и вельможным взглядам, людьми. Людьми выше среднего достатка. Запредельно выше.