Господи, как же он похож на того, кто вчера разрушил мой маленький, казалось бы, идеально построенный мир, одним своим взглядом!

Пряча глаза от сына, чтобы не расплакаться при нем, накладываю кашу и ставлю тарелку перед малышом.

Случайно ловлю свое отражение в зеркале. Круги под глазами и небольшие отеки явно говорят о том, что я не спала всю ночь и плакала.

- Мама! – не унимается Даня, уплетая кашу. – За мной сегодня папа во сне плиехал. На большом-большом колаблике! Плиплыл! Он такой сильный! Папа! Он плавда сильный? Скажи, что он сильный!

Киваю.

- Сильный, - стараюсь улыбнуться. – И ты, если будешь кушать хорошо, тоже будешь сильным. Не разговаривай во время еды, а то подавишься.

Глажу по маленькой головке, наклоняюсь и целую сыночка. И от его улыбки сразу теплеет на душе. Мое маленькое счастье, которое дает мне силы жить.

Позавтракав, я помогаю Дане одеться. Хотя он и говорит, что уже большой и сам все сделает. Пыхтит, старательно застегивая пуговицы на рубашке.

Мы выходим из дома. Машина Александра стоит на привычном месте. Он выходит и открывает нам дверь.

Когда мы с сыном подходим к мужчине, он быстро целует меня в щеку.

- Доброе утро, - говорит мягко. Потом садится на корточки и протягивает руку Дане. – Привет, Даня! Как дела?

Сын с радостью отвечает ему.

- У меня все холошо! Я жду папу на большом колабле!

Улыбка сразу сходит с лица Александра. Чуть нахмурившись, он бросает на меня быстрый взгляд.

- Ладно, поехали, - говорит сухо и пристегивает Даню на детском сиденье. Потом помогает мне сесть и садится сам.

До садика Дани мы едем молча. Так же молча я выхожу и беру сына на руки, отвожу его в сад.

- Данечка, - говорю, присев рядом с ним и гладя его по руке, - пожалуйста, не спорь больше с Розой Альбертовной. Хорошо?

- А если Лоза Альбелтовна говолит неплавду? Все лавно не сполить с ней?

- Нет, - пытаюсь сдержать улыбку. – Просто… может быть, сынок, у каждого своя правда?

- Это как? Так бывает? – смотрит удивленно.

- Да, - вздыхаю и быстро чмокаю его. – Я сегодня пораньше тебя заберу, - шепчу ему на ухо.

Маленькие ручки тут же обнимают меня за шею.

- Мам, я люблю тебя, - шепчет в ответ. – Сильно-сильно люблю! – и чмок в щеку.

Сжимаю его еще крепче. Мое сокровище. Самое дорогое, что есть в моей жизни. Самый близкий и самый любимый мой человечек.

- Я тоже тебя люблю, Данечка, - пытаюсь не расплакаться. – И никому тебя не отдам! Никому!

- Даня! Иди к нам! – зовет его из группы какой-то мальчишка и сын, забыв обо всем, тут же переключается на приятеля и убегает за дверь.

Я встаю и трогаю ладонями пылающие щеки.

Выхожу из здания и сажусь к Александру в машину.

Молча трогаемся. Я смотрю в окно.

- Ася, а тебе не кажется странным продолжать зачем-то обманывать Даниила? – спрашивает неожиданно Александр.

7. 7. Ася

Перевожу на него взгляд. Он сидит, хмуро глядя в лобовое стекло. Скулы напряжены. И сам он напряжен и явно чем-то недоволен.

- В чем я его обманываю, на твой взгляд? – уточняю я.

- Про его отца. Его же нет и никогда не будет в вашей жизни. Может, стоит сказать пацану правду? Ты видишь, к чему это все приводит? Ты даешь ему пустую надежду.

- Правду? – я тоже хмурюсь. – Какую правду?

- Правду о том, что его отец урод. Что его отец бросил и тебя, и своего сына и что он плевать хотел, как вы живете, на что…

- Прекрати, пожалуйста, - прошу я, отворачиваясь к окну.

- Что? Разве это неправда?

Мы встаем на светофоре и Александр поворачивается ко мне.

- Ася?

Сигнал меняется на зеленый и он снова смотрит на дорогу.

- Почему ты молчишь? – не сдается Александр.