– Какое мудрое начальство! Ой!

– Собирайтесь. Я провожу вас к выходу.

– Павлик, положи скафандр, бери матрас и пойдем отсюда. Стулья вечерком заберем. Володя, до свидания! И привет начальству!

В щеку все-таки поцеловала. Не испугалась грима. Друзья же!

Полковник позвонил минут через десять.

– Живы?

– Да!!!

– Разочарован, что не удалось пострелять? Наверное, сидишь, разукрашенный, и готов разжаловать меня в лейтенанты?

– Да!!!

– Как тебе мои малышки? Собственная разработка. Угадал, где прячутся?

– Нет!!!

– Бьют на двести километров!

– Разве не на десять?

– Смеешься? Это опечатка, чтобы не перевозбуждать впечатлительные натуры.

Помолчали.

– Зачем было устраивать спектакль? – спросил я.

– Чтобы все прошло быстро и гладко. Я могу сдохнуть в любой момент. Не хотелось растягивать эту байду на месяц.

Помолчали.

– Обижаешься?

– Да!

– Почему? Разве плохо чувствовать себя последним героем, готовым в одиночку сражаться с целой армией ради парочки ангелов? По-моему, это здорово! Ладно, не обижайся. Ты же знаешь, я не люблю рисковать живой силой. К тому же у тебя отпуск – вот и отдыхай. А побегать и пострелять еще успеешь. Поверь!

– А если бы я улетел?

– Это было бы очень грустно.

– Но я же мог их убить!

– Это было бы совсем печально.

– Смеетесь?

– Я сказал, что это было бы печально!

– Вы смеетесь!

– Конечно! Если бы ты мог улететь или убить их, я бы сейчас пульсировал ветвями флорауны.

– Скажите, полковник, если у нас есть такие генералы, как вы, зачем делать таких бойцов, как я?

– Начинаешь философствовать? Это радует. Глядишь, через пару дней ты и сам ответишь на свой вопрос. Ладно, удачи вам всем. Доктор говорит, мне надо поспать…

Ужинал снова у ангелов. Зазвали-таки в гости. Благодарствовали в два голоса. Отнекивался. Хвалил Павлика. Они переглядывались, улыбались, довольные, и снова благодарствовали.

Ходили смотреть на остатки тюремного флота. Павлик очень проникся. Задал кучу глупых вопросов. Меня опять накрыло. С новой силой ощутил собственное ничтожество. Да еще Джессика «помогла»: расплавленные катера ее не интересовали, а с меня глаз не сводила, смотрела жалостливо, как на промокшего котенка.

Два дня усиленно тренировался на природе.

Не помогло.

Пришлось действовать по старинке: повесил на шею вязанку гранат и пошел к забору тоску взрывать.

Подбежала Джессика, встала рядом и смотрит. Ждет. С ноги на ногу переминается. Дождалась, когда последнюю взорвал, и говорит:

– Так у вас же гранаты закончились!

– Было такое. Все верно.

– А эти откуда?

– Из нового ящика.

– Обманул??? Все! Я с тобой больше не дружу! Ты наказан! Считай, что у нас кофе закончился!

– Джессика! Не надо…

Она подошла еще ближе.

– Ну ладно! Повернись спиной и присядь, а то я на тебя не запрыгну.

Я подчинился. Она тут же вскарабкалась мне на спину и мягко обхватила мою шею.

– Куда?

– Вон до тех кустов, и чтобы ветер в ушах гудел! Тогда прощу!

Вечером позвонил полковник. Сообщил, что смог сам дойти до сортира и отлить. Я очень за него порадовался.

А через две недели в сотне метров от теремка опустился «Циклоп». Полковник вышел первым и выпустил фиолетовую пульсирующую ракету. У него за спиной, сгорая от нетерпенья, прыгала Сьюзи. Ее рыжая голова поднималась над погоном полковника и тут же опускалась. Я увеличил картинку и пригляделся: вместо звезд – перекрещенные лавровые веточки. Потом Сьюзи надоело прыгать: она просунула голову под левую руку генерала Стрельцова, уставилась прямо на меня счастливыми зелеными глазами и улыбнулась во весь экран. Уж не просветил ли ее генерал насчет статьи двенадцать пункта три? Да нет, вряд ли… Командир у меня с мозгами: своих бойцов не сдает.