– Ты давай-ка лучше иди хозяев успокой, – хмуро покачал головой банник, – Хоть они и не могли разглядеть нежить, но всё ж таки наверняка уразумели, что что-то Настасья в печи сожгла.

Медленно бредя к калитке Радовых, я безразлично разглядывала окружающий пейзаж и мужчину, что топтался на одном и том же месте возле крыльца избы.

– Спасибо, Настя, – неожиданно поклонился Радов Степан и опасливо посмотрел на меня, – Ежели чего надобно, заходи. Мы завсегда тебе рады будем, – торопливо добавил он и поспешно удалился.

Весь путь домой меня не оставляло какое-то странное ощущение чьего-то присутствия. Остановившись возле невысокой изгороди своего дома, я обернулась, но никого не обнаружила. Со стороны села слышались детские голоса и лай собак, где-то что-то стучало, кто-то с кем-то ругался, а со стороны примыкающего к моему дому леса не показалось ни души.

Неожиданный порыв ветра подхватил мою растрепавшуюся косу, выбившуюся из платка, и начал играть моими волосами. Белые сверкающие хрусталики снега закружились вокруг меня, подхваченные ветерком, образуя небольшой вихрь, который странным образом не развеивался, а продолжал кружиться рядом. И мне бы надо было бы удивиться такой странной природе этого вихря и его стабильности, но после непонятного воздействия Лукьяна, меня вообще сейчас ничего не удивляло, даже если бы из леса показался снежный человек. И даже когда в разросшемся снежном торнадо мне почудилось чьё-то лицо со смеющимися голубыми глазами и белыми платиновыми волосами, меня и это нисколько не удивило. Я лишь несколько раз моргнула, и видение смазалось, растворяясь в потоке снежной массы.

Н-да. Уже пошли галлюцинации. Домой, срочно домой.

Остаток дня прошел довольно тихо, большую часть которого я просидела возле печки, тупо уставившись в огонь. Казимир меня не беспокоил. Он только угрюмо что-то хмыкнул и с сожалением покачал головой.

Вечером прибегал Мишка, сынок Матрёны и Макара, принёс целое блюдо свежеиспечённых блинов, да маленький горшочек мёда. После него, примерно через час, заглянул ко мне и Степан Радов. Не проронив ни слова, он поклонился образам в правом углу моей избы, перекрестился, положил на стол небольшой узелок и также тихо вышел. В свертке оказались ещё теплые блины, а в маленькой крынке сливочное масло.

Утром следующего дня я решила как следует обследовать свои владения. Дом, сарай, пара непонятных ветхих построек в конце участка и маленькая низенькая банька, точная копия той, что я посетила у семейства Зубовых, Матрёны и Макара, составляли всю мою недвижимость.

Интересно, а где же наш банник? И есть ли он вообще у нас?

– А скажи-ка мне, Казимир, что же наш банник? Есть он у нас?

На мой вопрос домовичок только удручённо отрицательно покачал своей головой. Нету стало быть.

– Как так? – поинтересовалась я.

– Нежить, – хмуро лишь буркнул он в ответ и отвернулся, – И ты это…, хозяйка, не ходи туда. Я тебе и тут воды согрею, ежели помыться захочется.

Что-то мой квартирант явно недоговаривал. Почему же мне нельзя в собственную баньку зайти?

– Только не говори, что и у нас там нежить поселилась? – изумленно посмотрела я на него и потребовала, – Ты не финти, давай. Говори, как есть. Почему мне лучше туда не ходить?

Казимир, почесал свой седой затылок и как-то весь ссутулился.

– После смерти бабки Ядвиги нечисть лесная сильно озорничать стала, а вслед за нею и нежить подтянулась, чувствуя, что нету больше у села защиты. Что могут домовые противопоставить нежити? Да ничего. Наши заговоры только быта касаются, там прибрать, тут подлатать, здесь помочь, за детишками присмотреть, скотинку подлечить. Не воины мы, понимаешь?