Очевидно, к еде в этом доме мне не следует прикасаться. Однако в чайных павильонах и у уличных торговцев еда будет стоить денег. Из расчета на год, за который должен вернуться отец, мне придется научиться самой зарабатывать деньги. Нужно совсем не много, но беда в том... что я ничего не умею. Я не владею никаким ремеслом, и силы это тело не имеет. Однако я обучена грамоте и счету, но возраст и узнаваемость могут стать преградой. Нельзя, чтобы кто-то рассказал тетушке, что ее племянница подрабатывает в городе, поэтому придется выглядеть как-то иначе. Можно попробовать подвязать волосы наверх и надеть мужское одеяние, а после попроситься в книжную лавку переписывать свитки. Работа это нудная и неприбыльная, потому мало кто из грамотных господ на такое согласится, а среди бедняков считай никто письму не обучен. Я это знаю, потому что на дверях книжных лавок постоянно висят объявления о найме писарей. В привычное время этим занимаются сами владельцы лавок, поэтому думаю, у меня есть большие шансы получить работу.

О том, чтобы продать ценные вещи из дома или свои украшения, даже не может быть речи. Я обещала отцу защищать наш дом, и разорять его не стану. И без того грустно, что воительницы из меня не вышло, поэтому дальше падать честь семьи не позволяет.

- Госпожа, могу я войти? - приоткрыв дверь, осторожно спросила Айла. Она держала в руках поднос с тарелками, над которыми невесомо клубился пар, а я молча смотрела на нее, не отвечая. Не зная, что делать дальше, она несмело оглянулась назад, после чего все же вошла в комнату. - Я... обед принесла.

Она подошла к столу и поставила передо мной поднос. Тушеное мясо, миска каши и тонко нарезанные овощи - пахла еда просто превосходно, однако приборов я не коснулась. Изучив взглядом блюда, я подняла глаза на старушку и отметила бледность ее лица. Губы поджаты, глаза смотрят в пол, а пухлые пальцы комкают передник вместе с подолом платья.

- А я не знала, что у тебя есть родственники, - тихо обронила я, глядя на нее безучастным взглядом.

Услышав сказанное, Айла подняла голову, и глаза ее расширились от страха. Попав в переплет между мной и тетушкой, она уже должна была понять, что живой из этой беды не выбраться. Поэтому очень просто было дать ей надежду на благополучный исход, заставив действовать в своих интересах.

Взяв в руки миски с кашей и мясом, я подошла к окну и высыпала еду в куст барбариса, что рос под стеной. Вернувшись, поставила тарелки обратно на поднос, и только теперь кухарка отмерла задрожав всем телом. Она закрыла рот ладонями и разрыдалась, обуреваемая самыми разными чувствами, но на этот раз я не попыталась ее успокоить. Не смогла найти в себе такого желания. Дождавшись, когда плачь немного утихнет, я продолжила:

- Будешь каждый день приносить завтраки и ужины в комнату, и не забудь поставить ведро возле куста. В течение дня меня дома не будет, поэтому обедов не нужно. Тетушке скажешь, что я удивлена ее добротой и не смею показываться на глаза.

- Госпожа... - придушенно всхлипывала Айла, не в силах унять слезы, - а что если... если не добавлять...

- Ни в коем случае, - холодно отрезала я. - Кто-то из слуг может увидеть, или служанка тетушки сама может проследить, и тогда обман раскроется. Если на твое место поставят другого человека, мне придется уйти из дома, а идти мне совсем некуда. Но даже если бы и было куда, тетушка - мой опекун, и если я сбегу, меня из-под земли достанут и к ней приведут. Разве что я в другой город отправлюсь, но тогда новости от отца будет сложно получить. Ты все поняла?