— Сэр, леди!

Едва мужчины продолжили свой путь по пыльной дороге, доктор решил устроить допрос с пристрастием теперь мне. Вцепился в мою руку, страшно округлил глаза и гневно зашипел:

— Откуда? Откуда это у вас?!

— Оттуда, — я мрачно констатировала и указала пальцем на небо.

— Вы сами откуда здесь взялись?

— Оттуда, — снова повторилась и ткнула пальцем по знакомому адресу.

— Вы что, с неба упали? — мужчина воскликнул в сердцах, притянув меня к себе.

— Ага, именно оттуда!

Так и не определившись, шучу я или нет, доктор огляделся по сторонам, отпустил меня, но вот саквояж решил оставить при себе.

— Пойдёмте, здесь вот с этим оставаться опасно. Заодно расскажете, как вы в небе оказались, какую такую магию использовали. По какой такой милости мы чуть с вами голов не лишились. Да-да, за это, — мужчина показал мне знак на саквояже, — голову срубают. Без лишних вопросов… Что?!

Доктор замолчал и вытаращился на меня. Заметив что-то у меня на платье, потянул за цепочку и достал из моего кружевного воротника кулон, изображающий ту самую булаву в огне и звёздах. 

— Нам конец!

2. Мисс Хелен Смит

О сколько дивного… Да, можно было читать поэмы, восторгаться местными красотами, но меня слишком бесцеремонно тащили куда-то вперёд. 

— Эй, подождите! Не так быстро!

— Если мы сейчас не спрячем этот саквояж, нам точно не спасти наши головы! А перед этим нас ещё довольно жестоко будут пытать…

— О! Кочергой раскалённой? Или щипцами? Или усадят на дыбу?

От такой неслыханной наглости и дерзости доктор Эндрю Гибсон возмущённо покраснел, вытаращил на меня глаза красивого голубого цвета и чуть не прибил меня саквояжем. Ей-богу, почти замахнулся им. Но посмотрев в мои милые и честные глазки, обречённо выдохнул, потёр переносицу и констатировал:

— Нет, нам точно конец! Святые, за что мне это? Чем я вас разгневал? 

Мужчина принялся нарезать круги вокруг меня. Прижав саквояж к груди, качал головой и уже не знал, что сказать.

— Нет? Иголки под ногти?

На самом деле ни к какому изуверству интереса я не питала, скорее это было нервное. Я даже посмеиваться начала. Нервно так, плечом подёргивая. Улучила момент и вырвала из рук мужчины саквояж. Тот чуть коршуном на меня не набросился, но я спрятала свою находку за спину и выпалила:

— Это моё! Я нашла. И раз уж эта фигня меня сюда забросила, пусть вернёт назад! Да! И не сверлите меня так взглядом! Я не намерена оставаться здесь в этом… — сделала шаг назад и сердито себя осмотрела, — в этих лохмотьях!

— Забросила? — мужчина преодолел расстояние, разделяющее нас, и свёл брови на переносице. — Что значит «забросила»?

Я огляделась. Холмики, кустики. Ни одной живой души. Палаточный лагерь невдалеке, но люди нас не видели и не слышали. Мы в своём потрёпанном виде прекрасно мимикрировали с окружающей средой: пыльные, помятые и грязные, да ещё веточки с листочками в волосах.

— Забросила. Я просто взяла этот саквояж и… всё! Ни за что на свете я не променяла бы свои джинсы вот на это! Да и… корсет — не самая удобная вещь!

— Погодите-ка… То есть вы сами не знаете, что лежит в саквояже?!

— М-м-м, дайте подумать, — сделала задумчивый вид и ошарашила мужчину признанием, — нет, не знаю. Хотела посмотреть, но этот опрометчивый шаг меня и забросил сюда. 

— Святые! Всё ещё хуже, чем могло бы быть! — мужчина даже забыл про саквояж. Запустил пальцы в волосы и присел на корточки. — Только одно могло сюда вас занести. И если это и впрямь лежит в саквояже…

— Доктор Гибсон! Доктор Гибсон?!

Всё-таки нас заметили. К нам бежал тот самый Генри. Пшеничного цвета волосы растрёпаны, раскрасневшаяся от солнца кожа просто вопила о пантеноле или о чём-то подобном. На крупном носу, усеянном веснушками, покоились маленькие круглые очки. Хлопая ресницами и протыкая меня въедливым взглядом карих глаз, мужчина поправлял пробковую шляпу, а под мышкой держал вторую такую же, видимо, для доктора.