Выбравшись из-под скамейки, под которую закатился пустой контейнер, я поправила сползшие на кончик носа очки и опустила голову вниз. Думаете, таким образом решила признать вину? Отнюдь! Просто у меня на груди было крупно написано: «Ни стыда, ни совести: ничего лишнего!». Вот такой вот «наш ответ Чемберлену». Обожаю прикольные футболки.

Начальник тяжело вздохнул и покачал головой:
– Я так понимаю, что твой ответ – нет?

– Всё верно.

– Тори, ну чего тебе стоит подменить Юру всего на шесть, максимум, восемь часов?

– Желание увидеть белый свет, а не огни крематория. Игорь Александрович, я почти неделю дома не была. Смилуйтесь, дайте хоть кактус полить, а то окончательно засохнет! – о том, что меня вот уже два года на подоконнике приветствует не вечнозелёная мексиканская колючка, а её мумия, я деликатно умолчала.

– Кактусы не нужно часто поливать, иначе гниют, – с видом знатока заявил начальник, но потом резко моргнул и достал платок, чтобы протереть свои очки. – Погоди, как неделю дома не была?

– А вы в журнал прихода и ухода сотрудников загляните. Там ещё табель учёта рабочего времени лежит вместе со стопкой заявлений об обмене сменами. Их там немало. Вначале я подменила Славу, потом Лёшу, затем Костю. Не гася рабочего рвения, вышла в свой день по графику на смену. Сегодня отработала за Мишу, а вы хотите, чтобы я осталась ещё поработать? Да меня в ближайшей столовой узнают лучше, чем соседи по подъезду. Те хотя бы не в курсе, какой набор блюд предпочитаю на завтрак, обед, ужин и навынос, а девочки-кассиры выдают и считают итоговый чек раньше, чем успеваю рот открыть. У нас же вечно кого-то нужно подменить, что ни день, то праздник: день взятия Бастилии, день независимости кафедры, день единства с университетом, день возложения венков к порогу кабинета ректора, поспособствовавшему передаче очередного интересного проекта нашей лаборатории и так далее и тому подобное. К тому же завтра годовщина мамы... Хотелось бы просто навестить её, а не остаться с ней навсегда, упав от усталости и уснув вечным сном.

Начальник кивнул и повернулся ко мне спиной, выискивая новую жертву «экспериментального произвола», ибо возле стенда, согласно правилам техники безопасности должны дежурить не менее двух сотрудников круглосуточно. Мирный атом, он такой: умеет взбодрить в любое время суток до седых волос по всему телу.

– Я могу идти?

– Иди, Тори. И чтобы я тебя три дня тут не видел. Поставлю в график замену в связи с неважным самочувствием, а заявление напишешь потом.

– Спасибо.

Выйдя на улицу, я вдохнула полной грудью свежий воздух и едва не шлёпнулась в обморок от избытка кислорода, попавшего в мои лёгкие. Отвыкли от такой роскоши, родимые, что могу сказать. Вытащив из кармана смартфон, зашла на сайт проверить погоду на ближайшие дни. Вот такой подставы, как проливной дождь, обещавший зарядить на целую неделю, не ожидала. Учитывая, где находится кладбище, если поеду туда завтра, то точно сгину, не сумев выбраться. Так во сыру землю и затянет по самую маковку, и не факт, что хоть один таксист согласится туда домчать даже по повышенному тарифу. Придётся направить свои стопы к месту скорби сегодня, вопреки всем своим мечтам о безмятежном сне. Заскочив в цветочный, купила букет нежно-розовых роз, которые так любила мама, простенький набор садовых инструментов, чтобы привести могилу в порядок, и вызвала такси.

«Дигейст Мария Альбертовна». И годы жизни. Рано ушла мама из жизни, ей всего сорок шесть лет было: для женщины совсем ни о чём. Согласно статистике, она вполне могла прожить почти столько же, но, увы. Онкология не щадит никого, а последние три года перед смертью и вовсе были похожи на кромешный ад. И помочь было некому: мама была сиротой, а год назад и я стала. В моём свидетельстве о рождении в графе «отец» стоял прочерк, а мама говорила, что он умер ещё до моего рождения.