Я прислушалась. На третьем этаже было тихо, а вот на втором и первом веселье было в самом разгаре. Потерев тыльной стороной ладони зачесавшийся нос, с удивлением почувствовала знакомый запах. Поднесла левую руку к лицу – ничего, а вот от правой исходил едва уловимый запах вербены. И откуда она на мне взялась? В обычной жизни я пользовалась туалетной водой со смесью розмарина, лимона и нероли, так как нравился этот фужерный освежающий аромат. Вот только от него не осталось и следа после купания в кровати. Потерев между собой большой и указательный пальцы, ощутила что-то жирновато-липкое на подушечках. Этой рукой я как раз брала подсвечник, видимо, в тот момент испачкалась в остатках воска. Кто-то когда-то жёг в доме свечи с вербеной? Оригинально.

Решив хорошенько поразмыслить об этом попозже, я спустилась на второй этаж и едва успела увернуться от летящей прямо мне в голову книги. Эти поганцы и до фолиантов добрались! За такое наплевательское отношение к печатным изданиям я готова была убивать и в родном мире. Это же книги! Стоп. Тут. Есть. Книги. Воспрянув духом, что возможно попадётся полезная литература по этому миру, а не любовные романчики, я толкнула двери предположительно кабинета и, словно в замедленной съёмке увидела, как на меня падает огромный шкаф.

Самое дурацкое, случающееся обычно в такой момент – это абсолютное понимание того, что происходит, но совершенная невозможность пошевелиться от шока. Обычно между фразой «Мне конец» и наступлением его проходит слишком мало времени, чтобы опомниться. Иногда внезапно срабатывает какой-то внутренний реактивный двигатель, позволяющий отпрыгнуть в сторону или хотя бы уклониться. Но у меня он, видимо, решил сломаться в самый неподходящий момент, потому что я только могла стоять и наблюдать, как эта махина с распахнувшимися дверцами приближается всё ближе и ближе. Однако конец оказался совершенно не таким, как мне думалось. Получив хорошенько по лбу задней стенкой, а по спине захлопнувшимися дверцами, искренне позавидовала египетским мумиям, ведь их в саркофаги помещали уже после смерти. Вот даже не знаю, радоваться или печалиться тому факту, что все полки из шкафа были вынуты, а потому меня не разделило на несколько фрагментов. Шансов самостоятельно выбраться не было никаких. Это же не наша родная мебель из древесно-стружечных плит, в которой выбить заднюю стенку – раз плюнуть, а в некоторых случаях достаточно лишь чихнуть, и само всё развалится. Шкаф, сколоченный из цельного массива, бывший мечтой моей мамы, похоронил меня в себе заживо.

Кое-как дотянувшись до лица, проверила очки и порадовалась, что стёкла целы, а то осколки в глазах меня окончательно бы довели до истерики. Попытки раскачать или как-то сдвинуть шкаф ни к каким результатам не привели. Сложив руки на груди, чем самой себе напомнила фараона, которому только регалий не хватало для большей схожести, я повторила любимую мантру, что технари так просто не сдаются, и стала думать. Психануть всегда успею, а вот пожить... В конечном счёте в голову не пришло ничего дельного, кроме как сползти пониже и попытаться выбить дно, сгибая ноги в коленях настолько, насколько позволяло пространство. Это хорошо, что боковые планки, предназначавшиеся для полок, оказались крепкими и позволяли вцепиться в них руками, чтобы упереться. Чем дольше не поддавалось дно, тем сильнее я злилась и на саму себя, и на ситуацию.

Внезапно шкаф начал подниматься, а затем оторвался от пола вместе со мной, по-прежнему упирающейся в планки. Мебельного титана несколько раз тряхнуло, дверцы распахнулись, и я полетела вниз.