Прохаживаясь по комнате, Мазарини старался не смотреть на графиню, словно опасался встретиться с ней взглядом. Раз она настолько прямо говорит с ним о том, зачем пришла…

Для Анны все это было странно. Кардинал зачем-то повел беседу в совершенно другом русле. Хвалил успехи Армэля, обещал посодействовать его церковной карьере. Потом сам же спохватился и неожиданно заметил:

– Ладно, мы отошли от темы. Я понял, сударыня, чего вы от меня ждете. Надеюсь, вы понимаете, что такие вещи не по доброте душевной делаются и за это полагается услуга или благодарность? – кардинал говорил с ласковой иронией.

Но графиня ответила серьезно:

– Ну разумеется.

Во взгляде Мазарини мелькнуло какое-то веселое удивление, словно он не ожидал такого ее ответа.

– Я буду вашей должницей, Ваше Высокопреосвященство. Но уверена, что ваше христианское великодушие и ваше доброе сердце не позволят вам использовать это в порочащих вас или меня целях.

Веселая искорка в его глазах стала ярче, он даже слегка улыбнулся.

– Так и быть. Приказ о помиловании вашего супруга я передам ему лично. И обязательно расскажу ему о вашем поступке. Должно быть, граф обожает вас и после такого ему ничего не останется, как до конца жизни носить вас на руках.

«Скорее он вряд ли вообще захочет меня видеть после этого», – устало подумала Анна.

Она почти радовалась бы, если бы не чувствовала такое опустошение в душе, какое обычно испытывают люди после сильного волнения. Но еще не прочувствованной ею радости не дано было укорениться в душе, потому что Мазарини вдруг добавил:

– Я мог бы пообещать вам, что ваш муж окажется на свободе, как только прибудет сюда. Но не сделаю этого. Дело в том, что арестовывать графа поехал начальник моей охраны шевалье де Монфор, – при этих словах Анна изменилась в лице, что не ускользнуло от кардинала, и он продолжал. – Еще два дня назад он должен был вернуться в Париж вместе с арестантом. Но почему-то задерживается. И, увы, я не знаю, где они могут находиться.

Графиня поникла. Хитрый кардинал оказался ей не по зубам. Она и подумать не могла, насколько тут все продумано…

Двигавшаяся словно во сне, графиня шла по коридору кардинальского дворца. Она совсем потеряла ощущение времени и пространства. Анна и без того догадывалась, насколько жестокими и циничными бывают служители церкви. Сейчас же она навсегда разочаровалась в почитающих доброго Христа христианах. Еще несколько часов назад просившей у Бога помощи, теперь ей не было до него никакого дела.

Сев в карету, графиня вздохнула и закрыла лицо рукой.

– Что-то случилось, ваше сиятельство? Вам плохо? – участливо спросила сопровождавшая ее субретка.

– Мне кажется, его уже нет в живых… – произнесла Анна тихо.

Но сдаваться она не собиралась. Ее осенила новая идея. И графиня тут же решила отправиться в путь.

По дороге Анна вспомнила о Монфоре.

– Почему ты не сказал, кто арестовал твоего господина? – накинулась она на слугу.

Санчо, как обычно, молчал. Добиться от него чего-либо было невозможно, и графиня вскоре оставила его в покое. Задумчиво теребила перчатки, прокручивая в голове встречу с кардиналом и время от времени поглядывая в окно. Вдруг карета так сильно покачнулась, что мадам де Куси едва успела схватиться за сидение, чтобы не упасть.

– Да что там еще такое! – раздраженно воскликнула она.

Санчо отправился посмотреть, что случилось. Оказалось, колесо застряло в большой трещине в доске моста. Кучер попросил графиню выйти, и они со слугой попытались освободить карету. Но это оказалось не просто.