А я начала истерично смеяться. Минуту, две. Все присутствующие мужчины ждали, когда меня отпустит.

– Она чего-то боится? – поинтересовалась я.

– Да, вы правы, боится, – ответил Пётр, – что вы решите навредить ей и её сыну.

– Каким образом? – рявкнула я так, что Пётр Олегович подпрыгнул на месте.

– У вас есть и деньги и возможности, – в открытую выдал он, не моргнув глазом.

Да, есть. И деньги и возможности. Но я ни разу ими не пользовалась.

– А может она боится того, что её ложь раскроется? – тихо спросила я.

– Василиса Борисовна, – вздохнул нотариус, – поверьте, все с документами в порядке, – он снова, машинально, похлопал ладонью по папке, я невольно на неё посмотрела, подмечая фамилию моего мужа и, соответственно, мою на обложке, – я их тщательно изучил, анализы делали в независимой клинике, которую я сам лично выбрал, и Кирилл, действительно является сыном...

– Так его зовут Кирилл, – ошарашенно прошептала я, а нотариус извинительно посмотрел на Петра Олеговича. Видимо даже имя мальчика называть он не должен был.

Кирилл. Господи...

Так мы с Мишей хотели назвать нашего сына. И назвали. Только ни разу к нему так не обратились. Потому что наш мальчик прожил всего лишь сутки. Как там сказали врачи? Синдром внезапной смерти новорождённого? "Так бывает", – добавили они. Никто не виноват.

Мои глаза становились влажными. Но даже сейчас заплакать я не могла. Слезы застыли, как и я в это мгновенье. И только спустя несколько секунд я поймала себя на том, что смотрела на эту чёртову синюю папку, лежащую под рукой нотариуса.

И я больше чем уверена, что озвученные недавно результаты анализов лежали там. Но мне их не покажут. Не сегодня...

Но я настырная, я добьюсь. Я пойду и обращусь к кому угодно, хоть к самому дьяволу, чтобы узнать откуда взялся этот ребёнок и, главное, кто его мать.

Не мог... ну не мог Миша мне изменять!

Не верю. Не ве-рю!

Он меня любил. Он не меньше, чем я страдал, когда умер наш сын...

– Я хочу видеть результаты анализа, – старательно спокойно повторила. – Или, на худой конец, свидетельство о рождении этого мальчика. Там же должен быть вписан отец.

Пётр Олегович и нотариус в очередной раз переглянусь, после чего адвокат напряженно произнес:

– Михаил Кириллович не был вписан в свидетельство о рождении.

– И почему же? – усмехнулась я.

– Потому что так они решили.

– Они?

Пётр Олегович пожевал свои тонкие губы и скрестил руки на груди.

– Я свяжусь с матерью мальчика и узнаю против она или нет.

– Ну вот тогда мы снова встретимся и поговорим, – ответила я, поднимаясь из-за стола.

3. ГЛАВА 3

– Емзари Кахович, – обратилась я к своему адвокату, когда мы вышли из кабинета нотариуса, – а вы можете как-то узнать про эту женщину и мальчика?

– Василиса, – вздохнул он, привычно поправляя очки, – это не в моей компетенции. Понимаешь, да, я юрист, я знаю многие законы наизусть, я умею ими пользоваться и находить лазейки. Но я всего лишь теоретик. А в таком деле нужен практик. Опер или частный детектив.

– Частный детектив, – задумчиво нахмурившись, повторила я.

Мы уже подошли к выходу, Емзари толкнул дверь и я вышла на улицу. Холодный воздух удалил в лицо и грудь, я нервно застегнула шубу и надела на голову платок.

Ильдар нас заметил и вышел из машины, чтобы открыть мне дверь.

– Василиса, – Емзари взял меня за руку, – полгода прошло, пора снимать траур.

– Я теперь вдова, – сообщила я, – и навсегда ей останусь. Понимаете?

– Ты ещё можешь выйти замуж, родить детей...

– Возможно. Но думать и уж тем более мечтать об этом сейчас я не могу. Особенно узнав такое про Мишу, – я дёрнул плечами и посмотрела адвокату в глаза: – У него, действительно, была другая женщина?