Я точно знала, что муж завещания не оставил. И это понятно, он был молод и здоров, зачем ему это? Родственников у мужа не было, ни братьев, ни сестёр, родители давно умерли, дядь и тёть тоже не имелось, и я прекрасно понимала, что все, чем владел Миша, теперь доставалось мне. Честно, особой радости от этого я не испытывала. Лучше бы любимый был рядом, я бы все деньги и все имущество на это поменяла.

Нотариус что-то начал говорить, но я особо не слушала. Это дело Емзари – все внимательно слушать и подмечать, а потом доносить до меня. Но вдруг нотариус прознес фразу, которая заставила меня тут же включиться в процесс разговора:

– Всё имущество Михаила Кирилловича будет поделено между двумя наследниками.

– И кто второй? – вырвалось у меня.

– Его сын.

2. ГЛАВА 2

Что я испытала в этот момент не передать словами. Меня одновременно и кипятком и ледяной и тухлой водой облили, с ног до головы.

– К-какой сын? – запинаясь, спросила я и повернулась к своему адвокату. Емзари нахмурился.

– Малолетний, – ответил нотариус и кивнул на мужчину, что сидел напротив, – Пётр Олегович – адвокат матери ребёнка, которая является его официальным опекуном и которая вступит в интересах своего ребёнка в наследство.

– Но... Подождите, – я качнула головой, так до конца не веря в то, что услышала, – откуда у Миши сын? Он мне про него никогда и ничего не рассказывал.

– Наверно это логично, — усмехнулся Пётр Олегович, – ваш супруг не хотел, чтобы вы знали о его второй семье.

– Какой второй семье? – повысила я голос, чувствуя, как мир вокруг начинается темнеть и вертеться. Бешенно. – Не было у Миши никакой второй семьи! Я бы... заметила...

– Василиса Борисовна, – вздохнул нотариус, – я понимаю ваши чувства, узнать, что у вашего мужа есть ребёнок на стороне...

– Да не может быть такого! – опять повысила я голос и посмотрела на Емзари, ища в нем поддержки. Но не нашла. Вид у моего адвоката тоже был слегка потерянным и непонимающим.

– Может, – ответил нотариус спокойным тоном, похлопывая рукой по синей папке, что лежала перед ним на столе, – нам предоставлены анализы ДНК, говорящие о том, что мальчик сын Костенко Михаила Кирилловича.

– Я хочу видеть эти анализы. Имею же право? – выпалила я. – Да и вообще, где сама мать мальчика? Почему не присутствует?

– Мать мальчика сейчас находится вместе с сыном, он приболел и она не захотела его оставлять, — ответил Пётр Олегович.

Я прикрыла веки и положила руку на грудь, а под ней творилось нечто дикое – сердце стучало так, словно готово было сейчас выскочить.

– Василиса, все хорошо? Может воды? – обеспокоенно предложил Емзари Кахович.

– Нет, – ответила я, открывая глаза, и тихо попросила: – Покажите мне результаты анализа.

– Василиса Борисовна... – начал нотариус, но я его перебила:

– Покажите! Я вам не верю! Я пойду в суд!

Пётр Олегович и нотариус переглянулись.

– Ваше право обратиться в суд, – ответил нотариус. – Но я бы вам не советовал. Для всех лучше разделить наследство согласно закону...

– Я не против разделить все так, как полагается. Я просто хочу убедиться, что у моего мужа есть ребёнок!

– Хорошо, – вздохнул нотариус, покосившись на адвоката матери мальчика, тот неуверено кивнул, – мы предоставим вам результаты анализа ДНК... Но, увы, не сегодня.

– Почему? – поинтересовался Емзари.

– Потому что для начала мы хотим получить на это разрешение от матери ребёнка.

– Что за абсурд? – выпалила я. – Дайте мне номер этой самой матери и я сама с ней свяжусь и все узнаю.

– Мать мальчика пожелала, чтобы её имя сохранилось в тайне, – произнес Пётр Олегович.