– Таисия, – обратился Влад к прислуге таким тоном, что та резко вытянулась, как солдат. Голос спокойный, но такой ледяной, что пробирает до самых костей не одну меня. – Займитесь ребенком. Мы с Еленой будем долго заняты у меня в кабинете. Нас не беспокоить.

– Конечно, Владислав Андреевич, – тут же послушно закивала женщина в ответ, провожая нас взглядом. 

Влад протащил меня до самого кабинета, вцепившись в руку, как краб. Запихнул меня первой, зашел сам и закрыл за нами дверь. Реутов обернулся и снова уставился мне в лицо волчьим взглядом, от которого меня уже довольно сильно затрясло. Что он сделает со мной? Господи, ни одной молитвы не помню наизусть, просто помогите кто-нибудь.

Влад приблизился и мёртвой хваткой взял моё лицо ледяными пальцами, заставив смотреть ему в глаза:

– Надуть, значит, меня решила? А не боишься теперь отвечать за это?

10. 10.

– Влад, я… пила эти таблетки еще до разговора с тобой о противозачаточных, – нервно теребила в руках ремешок сумочки, не зная, куда деваться от его невыносимо тяжелого взгляда.

Реутов убрал руку с лица, но остался стоять рядом. Опять этот парфюм проникает в легкие, который я начала ненавидеть. Он вокруг нас. Влад широко расставил ноги и скрестил руки на груди, держа меня на месте одними глазами. Я бы не посмела даже дернуться. Я боялась сказать не то, такое ощущение, что одно лишнее движение или неосторожное слово – и он просто разорвет меня, как дикий зверь.

– Но ты их пила уже после подписания договора, не так ли? – сказал он. – А точнее, в тот самый день.

Я молчала, опустив глаза. Неужели он видит меня насквозь? Или я настолько предсказуема?

– Только не надо снова лгать, что ты пила их еще до секса со мной. Тебе не для кого было это делать. Димы нет.

Слова о муже полоснули болью по сердцу. Горло жгло от слез. Я не хочу, чтобы этот мужчина произносил имя моего супруга. Он недостоин. Он захотел женщину друга, нарушил одну из заповедей, потому что хотел меня еще до смерти Димы. Только я не могу ему ответить на его обжигающее желание. Я не умею быть такой же грешной и порочной, я не умею желать другого мужчину. Чужого, не своего, такого… Мое молчание бесило его еще больше, чем дерзкие слова. Реутов протянул руку мне за спину и намотал мои волосы на кулак, фиксируя голову так, как ему было бы удобно, и почти касался моего лица губами, но не предпринимал попыток поцеловать. Я лишь тихонько пискнула и постаралась не дергаться, потому что иначе было просто больно.

– Что молчишь, Лена? Я твои долги все отдал, а ты меня решила грубо поиметь, да? Нет, милая, это не твоя роль.

В душе, несмотря на страх, стала подниматься и злоба на него. Да сколько же можно обращаться со мной как с вещью? Даже проститутки люди, коей мне пришлось стать по воле случая.

– Отвечай, – тряхнул он за волосы, и на глаза выступили слезы от боли.

Он еще более жестокий, чем я слышала о нем и могла себе представить. Он никого не пощадит. Ни меня, ни моего сына.

– Что сказать? – подала я голос. – Влад, я больше так не буду? И ты поймешь и простишь, да?

Усмехнулась даже сквозь слезы, до того ситуация была глупая. Каких слов он ждет от меня? Да, пыталась обмануть, не забеременеть. Что теперь-то?

– А ты бессмертная, что ли? – сузил он глаза. – Или бесстрашная такая?

Я не могла держать себя в руках и молчать. Меня трясло от эмоций, которые рвались наружу вперемешку с желанием всё высказать ему, наконец, и всё же победили.

– Я боюсь, очень даже. Не знаю, той ли реакции ты от меня ждал, но сильнее всего я тебя боюсь, чем чего-либо еще. А что мне говорить? – продолжила я. – Да, я солгала. После разговора с тобой больше таблетки пить не рискнула. Но это ничего не изменит, верно?